Реб исчез под водой, на этот раз нырнул и только через две бесконечные минуты появился на поверхности. Подплыл к скалам, разделся догола, выжал мокрую одежду и надел снова.

— Вы были там только один раз, Джордж.

— Я терпеть не могу жару. Но не в лесорубы же я к вам нанимаюсь!

Снова молчание. Реб зашнуровывал свои теннисные туфли. И вдруг замер, будто прислушиваясь к чему-то внутри:

— Я же сказал, что еще не принял решения. Так оно и есть. Я могу продолжать жить, как живу сейчас, оставив все по-прежнему.

— Сколько компаний вы на этот раз подключили?

— Сто одиннадцать.

— Официально они никак не связаны между собой?

— Никак.

— Существует ли малейший риск, что когда-нибудь кто-нибудь обнаружит, что вы единственный и подлинный их владелец?

— Не думаю.

Таррас размышлял. И наконец сказал:

— Вы правы. Конечно, можно «продолжать жить, как сейчас», по вашему выражению. В худшем случае одну из ваших ста одиннадцати компаний в чем-то могут обвинить, но полагаю, у каждой есть своя свора адвокатов, один изворотливее другого. И я припоминаю, что кое-кто из ваших людей заседает даже в правительствах. Кажется, один из них — личный советник бразильского президента?

Реб улыбнулся:

— Да.

— Единственная реальная опасность, — продолжал Таррас, — революция, подобная кубинской, в Бразилии, Венесуэле и Колумбии. В принципе это маловероятно в ближайшие двадцать лет. И кроме того, всегда ведь можно договориться с небом, даже если оно красное. У вас по-прежнему великолепные связи с кремлевскими деятелями?

— По-прежнему.

— Через Поля, Несима и этого американского коллекционера, собирающего живопись, а также другого, француза с рыкающим акцентом?

— Да, но есть и другие.

Таррасу даже удалось улыбнуться: