— Так, значит, вы отказываетесь, — сказала она.
— К сожалению, да, — ответил доктор Кедр.
— Сколько вы хотите? — спросила женщина. — Я заплачу.
— Если вы можете что-то пожертвовать приюту, мы с благодарностью примем, — сказал доктор Кедр. — Если не можете, мы все здесь делаем бесплатно. Аборт — бесплатно. Роды — бесплатно. За пожертвование говорим спасибо. Вам некуда идти — оставайтесь здесь. Ждать вам недолго.
— Скажите лучше, что сделать, чтобы вы согласились, — настаивала беременная. — Хотите со мной переспать — пожалуйста.
— Я хочу, чтобы вы родили ребенка. Семью мы ему найдем, — сказал Уилбур Кедр. — Это все, чем я могу вам помочь.
Но женщина, казалось, не видит его. Она с трудом встала со слишком мягкого и низкого кресла в кабинете сестры Анджелы. Взглянула на гинекологическое зеркало на столе — доктор Кедр использовал его в качестве пресс-папье. Потенциальные родители, с которыми доктор Кедр здесь беседовал, понятия не имели об истинном назначении этого настольного украшения, но женщина, требующая аборта, как видно, знала; она глядела на него с таким упорством, словно от одного этого у нее могли начаться схватки. Потом посмотрела в окно (сейчас запустит в стекло инструментом, подумал доктор Кедр).
Женщина взяла зеркало и направила его на Кедра, как пистолет.
— Вы еще об этом пожалеете, — сказала она.
Сквозь пары эфира Уилбур Кедр опять увидел эту женщину с направленным на него влагалищным зеркалом. «Как это я пожалею?» — подумал доктор и громко сказал:
— Простите, но мне очень жаль…
Проходящая мимо сестра Эдна услыхала его и подумала: «Ты уже прощен. Я простила тебя».
В воскресенье, как обычно, было пасмурно. в Ороно шел тот же самый фильм с Фредом Астером, который накануне собрал столько зрителей в Бате. И студенты Мэнского университета отправились его смотреть, тогда еще студенты не были такими критиканами, как сейчас. Фред Астер привел их в восторг. Уолли тоже, конечно, пошел. Утренний сеанс не стали прерывать, чтобы объявить новость, потрясшую мир. Фред Астер дотанцевал до конца, и зрители услыхали ее уже за стенами уютного кинозала, окунувшись в пасмурный холод послеполуденного Ороно.
Кенди с отцом ехали в это время в Кэмден. Реймонд Кендел сам смонтировал для «шевроле» приемник, установил наружную антенну и очень гордился ясной, отчетливой слышимостью, идеальной по тем временам для автомобильного приемника. Так что они услыхали о войне одновременно со всем Мэном.
У Олив радио не выключалось, она пропускала мимо ушей его бормотание, и новости до нее доходили с третьего раза. В это воскресенье она пекла яблочный пирог, варила яблочное желе, как вдруг ее насторожила взволнованная интонация диктора.