Он пошел за Джудом на кухню и стал резать салат, а Джей-Би переместился к обеденному столу и принялся листать роман, оставленный там Джудом.

— Я это читал! — крикнул он. — Хочешь знать, чем кончается?

— Нет, Джей-Би. Я только на середине.

— Священник все-таки умрет!

— Джей-Би!

После этого настроение у Джей-Би улучшилось. Последние залпы негодования звучали неубедительно, как будто он выпускал их из чувства долга, а не по велению сердца.

— Через десять лет вы будете как две старые лесбиянки. Дело дойдет до кошек, помяните мое слово!

Или:

— Вы вдвоем на кухне — это прямо как та картина Джона Каррена, только с чуть меньшей степенью расовой определенности. Знаете? Ну, посмотрите при случае.

— Вы собираетесь вылезать из чулана или будете скрывать? — спросил Джей-Би после ужина.

— Мы не планируем выпускать пресс-релиз, — сказал Виллем. — Но и прятаться тоже не станем.

— По-моему, это ошибка, — быстро добавил Джуд. Виллем не стал даже отвечать — они спорили об этом уже месяц.

После ужина они с Джей-Би сидели на диване и пили чай, а Джуд загружал посудомоечную машину. К этому времени Джей-Би почти угомонился, и он вспомнил, что его настроение всегда выписывало эту кривую, еще на Лиспенард-стрит: в начале вечера Джей-Би был колюч и ехиден, а к концу усмирялся и добрел.

— Как секс? — спросил Джей-Би.

— Офигительно, — быстро ответил он.

Джей-Би помрачнел.

— Черт, — сказал он.

Но, конечно, это была ложь. Он понятия не имел, будет ли секс офигительным, потому что никакого секса у них не было. В прошлую пятницу приходил Энди, и они сказали ему, и он встал и очень торжественно обнял их обоих, как будто приходился Джуду отцом и ему только что сообщили о помолвке. Виллем провожал его к выходу, и пока они ждали лифта, Энди спросил тихо:

— И как оно?

Он помедлил.