Эш оживлялась. Ей нужно было говорить о Гудмене с кем-то, кроме родителей. Она отвечала что-нибудь вроде: «У него все в порядке, правда. Сейчас он работает помощником архитектора. Просто ему нравится в этой среде. И он продолжает заниматься строительством».

Как-то, около года тому назад, Эш сказала Жюль, что ее родители отправились проведать Гудмена, и тот, похоже, «приболел». «В каком смысле?» — уточнила Жюль. «Ох, — сказала Эш, — да в том, что Гудмен (тогда ему было 29) целую ночь торчал с пьяницами и наркоманами и подсел на кокаин». Вулфы согласились оплатить лечение в стационаре. Проведя месяц в суровой исландской лечебнице, Гудмен вернулся в свою квартиру над рыбной лавкой в центре города. Уже несколько лет, как он не жил у Гудрун с Фалькором. У них появился свой ребенок, дочка-малютка, и комнату Гудмена заняли под детскую. Кроме того, Гудрун совершила стремительный, по-настоящему звездный карьерный взлет в качестве художницы по тканям. Благодаря деньгам Вулфов она сумела усовершенствовать свое мастерство. Поразительно, что в мирах есть меньшие миры, неведомые тебе субкультуры, в которых кто-то своим искусством обращает на себя внимание. Конечно, это было замечательно, но все равно казалось чем-то несовместимым, высшей точкой напряжения, что Гудрун Сигурдсдоттир стала суперзвездой в мире исландского ремесла.

Держи это при себе, велели Жюль Вулфы летом 1977-го, когда это случилось, и как девочка с кротким безответным взглядом, какой она была и какой, наверно, останется навсегда, — смешная, но послушная, бестолочь и растяпа, — она легко подчинялась им многие годы. Вера семьи в невиновность Гудмена была для них решающим мотивом, и в равной степени передалась ей. Только потом, позже, ее как громом поразило, как она позволила себе жить в этом тумане уверенности, которая не была уверенностью, в состоянии, которое ей навязали в детстве. В школе социальной работы преподаватель, одна из немногих по фрейдизму, пожилая женщина в шерстяной кофте со свалявшимися комками на рукавах, рассказывала о том, как пациент может «знать, не зная».

Первые несколько лет после бегства Гудмена Жюль не с кем было поговорить о случившемся, кроме Эш. Но потом, осенью 1981 года, вскоре после переезда в Нью-Йорк на званом ужине ее подруги по колледжу Изадоры Топфельдт — бедной Изадоры, которая после сорока погибла в автокатастрофе, — там за дополнительно приставленным столом она познакомилась с искренним, надежным, безыскусным Деннисом Бойдом. Когда три месяца спустя она снова с ним встретилась, отношения быстро переросли в любовь, которую она чувствовала по-разному, в частности ей сильно захотелось раскрыть перед ним душу и все рассказать, и она знала, что исповедь будет принята с пониманием и одобрением.