Его сестра Маргарет работала в Нью-Йорке. Когда она прочитала о том, что случилось с Тео, она тут же полетела в Сан-Франциско. Но к этому времени он уже бесследно исчез.
Кое-кто еще
Уехав из Сан-Франциско, Тео бесцельно мотался по стране, от одного мрачного, грязного бара к другому, от одной чужой кровати к другой. Попытался работать на фабрике, но через несколько дней свалился с тем, что доктора назвали нервным срывом. И провел год в благотворительном отделении больницы недалеко от Лэнсинга, штат Мичиган. Когда его отпустили, он медленно направил стопы к Вашингтону, моя посуду, подметая полы, берясь за любую работу, лишь бы выжить. Вернувшись, он кое-как взял себя в руки и стал зарабатывать, давая уроки игры на скрипке детям богатых дипломатов. Он часто думал о сестре. В последний раз он писал ей на адрес в Нью-Йорке. Он надеялся, что она в безопасности и счастлива.
Следующие четыре года он жил меньше чем в миле от отца, но, если переложить на мили дистанцию, которая их на самом деле разделяла, цифра перевалила бы за тысячу. Он хотел увидеть отца, но не хотел, чтобы отец увидел его. Он достаточно принес ему позора и страданий и не мог показаться на глаза, хоть и страшно скучал. Иногда он покупал газету «Вашингтон Би» — вдруг там упоминается имя отца. Из газеты и узнал о его смерти. В день похорон он прятался в углу церкви Святого Августина и слушал, как священник превозносит великого человека и знаменитого врача. Ни единым словом не упомянув о его двоих детях. Словно их и не было.
Тео ушел до окончания службы, его трясло от горя, раскаяния и гнева. Он себя ненавидел. Как он мог такое сотворить? Как мог повернуться к папе спиной? Если бы можно было все вернуть. Но слишком поздно. Он теперь совершенно один в этом мире, только сестра у него осталась. Но где она? Тео этого не знал.
Но не только Тео, еще кое-кто задавал себе тот же самый вопрос. До миссис Чамблес дошел слух, что некто похожий на Тео был замечен выходящим из церкви, однако дочь покойного никто не видел, что подтверждало ее подозрения. Через два дня после похорон она написала:
ОБЩЕСТВЕННЫЕ СОБЫТИЯ Я погрузила ложку в густой, жирный суп негритянской истории нашего славного города и выудила вкусный кусочек. До меня дошло известие, что у нашего против-своей-воли-негритянского музыкального гения Теодора Ле Гарда имеется сестра, Маргарет, которая взяла и исчезла. А что, если и она выбрала тот же путь изменника, ведущий в белое общество? Как обычно кричат дети, играя в прятки, — кто не спрятался, я не виновата. Разве не печально, что в нашей расе есть люди, которым просто не хватает порядочности выйти на свет самостоятельно, без подталкивания? И если я избрана для того, чтобы призвать вас к осознанию своего долга, если эта задача возложена на мои хрупкие плечи, так тому и быть. Вам не будет позволено сидеть за одним столом с избранными, пока всем неграм не будет это позволено. Взываю к здравомыслию всех этих других, чьи головы возлежат сейчас на мягких белых подушках обмана: не расслабляйтесь, ибо ваши дни сочтены. Есть целая армия добродетельных, преданных людей, которые покажут на вас пальцем и доставят назад живыми!