И махнула рукой, отпуская его, и снова застучала по клавишам. Но вдруг добавила:
— И скажи этой своей сестрице, что она следующая.
В этот миг что-то глубоко внутри Тео лопнуло и освободилось, он услышал гул в ушах, такой громкий, что гул этот заглушил крик Иды Бейли Чамблес, когда он схватил ее за горло и сдавил. Что-то сорвалось с привязи, и ужасающий, раскаленный добела гнев вскипел и вырвался на волю. Он душил ее, тряс, вытряхивая остатки жизни, и не мог остановиться.
Очнулся он на улице, весь в холодном поту. Прошагал милю, не понимая, куда идет, пока не оказался у Мемориала Линкольна. Поднял глаза на статую и вдруг услышал женский крик в ушах и увидел гротескное лицо миссис Иды Чамблес с вываленным языком, вытаращенными глазами. Он согнулся пополам, и его рвало, пока внутри не осталось ничего кроме желчи. Он взглянул на свои руки и начал всхлипывать.
Ему нужно в дом отца. Нужно найти сестру, она его спрячет. С ней он будет в безопасности.
Когда он подошел к дому, все двери и окна были заперты. Подступал рассвет. В отчаянии он зашел со двора, разбил окно в подвал и влез. Ощупью пробрался к папиному кабинету. Почти все было упаковано в коробки. Он подошел к столу и взломал замок. Нащупал письма и документы. Зажег спичку и нашел свое письмо, рядом лежал еще один конверт, адресованный отцу. Хотя имя на обратном адресе было не знакомо, он узнал почерк сестры. На конверте стояла печать Элмвуд-Спрингс, штат Миссури.
Жизнь во лжи
Мать Дены, Маргарет Ле Гард, не собиралась врать по поводу своего происхождения. Так само получилось. Она поехала в Нью-Йорк помочь подруге подобрать свадебные наряды. Когда она заговорила с хозяйкой магазина по-немецки, Лили Карлотта Стайнер сразу поняла, что девушка росла в Вене, чего та и не отрицала. Стайнер пришлась по душе юная леди, явно знающая толк в красивой одежде, и она предложила ей поработать в магазине. Маргарет в волнении написала отцу, спросив, можно ли провести лето в Нью-Йорке. Отец ответил — да. Только что умерла ее мать, и он посчитал, что перемены пойдут девочке на пользу.
Впервые она солгала, когда пошла за разрешением на работу. Назвалась вымышленным именем Марион Чапмэн: имя от одной подруги, фамилия от другой. Отец ее сейчас хорошо известен в медицинских кругах, его имя то и дело появляется в газетах в связи с разными негритянскими организациями. К чему унижаться, пытаясь убедить всех, что она дочь знаменитого негритянского врача? Все равно никто не поверит, к тому же работа-то всего на несколько месяцев.