Тетя Элнер обзавелась друзьями своего возраста и полюбила Флориду, а вот Норма мучилась с Маком. Пришла она как-то с урока цветочного дизайна…

– Мак, я говорила с подругой, Этель, она сказала, что у ее Арви было то же, что у тебя, и врач определил это состояние как проблему мужской самоидентификации. Тебе просто нужно связаться с твоим внутренним самцом.

– Господи, Норма, что ты ей наплела?

– Ничего такого, сказала просто, что ты подавлен, трудно привыкаешь. В этом нет ничего постыдного, многие мужчины через это проходят. Короче, она переговорила с мужем, и Арви сказал, что ходил к врачу, это ему здорово помогло.

– Норма, Арви идиот. Ты всерьез считаешь, что нацепить золотую цепь и черный парик с завитушками в семьдесят пять означает привыкнуть? Да он смешон, жалко смотреть.

– Ладно, может, он несколько глуповат, зато счастлив, а разве не каждый к этому стремится – быть счастливым? В общем, я не собираюсь спорить из-за Арви. Вот, она мне дала брошюрку, чтобы ты взглянул.

Мак взглянул. И выяснил, где раз в неделю доктор Джон Авнет собирает группы мужчин, чтобы «вступать в контакт с внутренним воином, бить в барабан, разговаривать, плакать и делиться наболевшим в безопасной обстановке».

Мак красноречиво посмотрел на Норму, однако промолчал.

Муравей

Муравей

Мак добрел до Океанического парка, сел на бетонную скамью и уставился на синюю воду. Понятный ему мир исчез. Пока он был занят работой все эти годы, кто-то взял и изменил правила. Это как заснуть дома, а проснуться на луне.

Когда он вырос, жизнь как-то устаканилась, пришла к определенному стандарту. Ты не врешь, не изменяешь, не воруешь, уважаешь родителей. Твой мир – это твои обязательства. Ты от них не уклоняешься. Ты женишься. Платишь по счетам. Заботишься о детях. Играешь по правилам и ждешь, что это поможет, если ты заплутаешь. Ты держишь в чистоте свой дом, свой двор и себя самого.

Норма говорит – смирись, не мучай себя. Он бы и рад, но, похоже, женщинам как-то легче свыкнуться с новым миром. Мужчин его возраста и старше беспокоит, что ценности, ради которых они готовы были отдать жизнь, перестали быть ценностями. Все, во что он верил, обращено в горстку анекдотов, и вихлезадые комики из ночных шоу делают на них деньги – достаточные, чтобы содержать небольшую страну. Только и слышишь, какие мы были испорченные, коррумпированные, как жестоко вели себя белые люди. Он вот совсем не чувствует себя плохим человеком. Он ни разу не поступил жестоко или нечестно по отношению к другому человеческому существу. А теперь выясняется, что он угнетатель и несет ответственность за все плохое, что случилось в мировой истории. Война, рабство, расизм, сексизм – это он во всем виноват, хотя всю жизнь только и делал, что старался вести достойную жизнь. История переписывается каждую минуту. Герои его детства теперь считаются злодеями, их жизнь пересматривается под влиянием сиюминутной прихоти сегодняшних правил политкорректности. Да что там говорить, если «Гекльберри Финна» изымают из библиотек, придурки, господи прости. Слишком все запутано.