****** Этьен видел в Морелли совершенного представителя западного мира, колониста. Собрав свой скромный урожай буддийского мака, он привез его семена в Латинский квартал. И если конечное откровение заключается в том, что он, возможно, обнадеживал гораздо больше, чем следовало, то надо признать, что его книга все-таки является чисто литературным предприятием именно в силу того, что она задумывалась с целью разрушения литературных формул *******.
******* Представителем западного мира, да будет сказано ему это в похвалу, он был еще и по своему христианскому убеждению: он верил, что индивидуальное спасение (каждого в одиночку) невозможно и что ошибки одного пятнают всех, и наоборот. Возможно, поэтому (догадка Оливейры) для своих блужданий он выбрал романную форму и публиковал все, с чем он на этом пути встретился или
96
96
Новость разлетелась-как-струя-пыли, и к десяти часам вечера практически весь Клуб был там. Этьен с ключами, Вонг, кланявшийся до земли в надежде унять ярость привратницы, mais qu’est-ce qu’ils viennent ficher, non mais vraiment ces étrangers, écoutez, je veux bien vous laisser monter puisque vous dites que vous êtes des amis du vi… de monsieur Morelli, mais quand même il aurait fallu prévenir, quoi, une bande qui s’amène à dix heures du soir, non, vraiment, Gustave, tu devrais parler au syndic, ça devient trop con, etc [275]. Бэпс, вооруженная, по выражению Рональда, the alligator’s smile [276], сам Рональд, оживленный, похлопывал Этьена по спине и подталкивал вперед, Перико Ромеро клял литературу, первый этаж RODEAU FOURRURES, второй этаж DOCTEUR, третий этаж HUSSENOT, просто не верилось, что такое может быть, Рональд толкнул Этьена локтем под бок, помянул недобрым словом Оливейру, the bloody bastard, just another of his practical jokes I imagine, dis donс, tu vas me foutre la paix, toi [277], это и есть Париж, чтоб ему было пусто, проклятая лестница, одна кончается, другая начинается, осточертело карабкаться вверх, что же это такое, черт бы ее задрал. «Si tous les gars du monde» [278]. Вонг замыкал шествие, улыбку – Густаву, улыбку – привратнице, bloody bastard, черт побери, ta gueule, salaud. На четвертом этаже дверь справа приоткрылась сантиметра на три, и Перико увидел гигантскую крысу в белой ночной рубашке, шпионившую одним глазом и всем носом. Прежде чем она успела закрыть дверь, Перико сунул в щель ботинок и поведал ей о том, что василиск от природы ядовит и злострашен и побеждает всех змей, от его свиста они цепенеют, один его вид обращает их в бегство, а взгляд – убивает. Мадам Рене Давалетт, урожденная Франсильон, мало что поняла, однако фыркнула и захлопнула дверь, но Перико выдернул ногу за одну восьмую секунды до – БУМ! На пятом этаже все остановились и смотрели, как Этьен торжественно вставляет ключ в скважину.