– А как же Дэн? – прямо спрашиваю я.
– Дэн? – Мама непонимающе трясет своими светлыми волнами волос, как будто не может вспомнить, кто такой Дэн.
Новая волна ярости захлестывает меня:
– Дэн, который себя не жалел, чтобы распутать ваши проблемы. Дэн, который сейчас в Девоне защищает имя отца. Снова. Дэн. Настоящий герой. А ты относишься к его стараниям так… как будто… так и надо.
Как только эти слова срываются с моих губ, я понимаю, насколько они правдивы. Мама никогда не воспринимала Дэна всерьез. Никогда его не уважала. Она была с ним милой и вежливой, но в ее тоне всегда проскальзывало что-то фальшивое. «Бедняга Дэн», называла она его. Как будто что бы он ни делал, он останется никем и ничем.
– Не говори глупостей, Сильви, – сухо отрезает мама. – Ты знаешь, что мне нравится бедняга Дэн…
– Хватить называть его беднягой! – Я не верю ее словам. – Тебе всегда надо было его как-то задеть.
– Сильви, дорогая, успокойся.
– Я успокоюсь, когда ты начнешь уважать моего мужа! Ты такая же плохая, как папа. Я видела его письма к Дэну. Он грубил ему, оскорблял его. Все это время мы вели себя так, будто папа святой. Будто он – герой. Дэн – вот кто настоящий герой! Но его никто не благодарил, никто не воспринимал всерьез…
Злость заполняет каждую клеточку моего тела, и в первую очередь это злость на саму себя. Я себя ненавижу, я противна самой себе. Сколько раз я защищала отца перед Дэном. А те выводы, которые я делала исходя из поведения Дэна… Непростительные слова, которые кричала любимому в лицо: «Тебя раздражает, что папа был таким богатым и успешным, что все им восхищались. Ты такой мелочный, что меня уже тошнит от этого!»
Я назвала Дэна, который терпеливо сносил все помои, что мой папочка на него вываливал, мелочным. Дэна… мелочным. Не удивительно, что Дэн все время «пружинился». Не удивительно, что он чувствовал себя прижатым к стенке. Не удивительно, что он терпеть не мог наше свадебное видео, где отец сиял подобно звезде. Звезде, которая в жизни Дэна оказалась черной дырой.
Я вся горю от стыда, мне нечем дышать. А я-то считала себя умной. Думала, что знаю Дэна даже лучше, чем себя саму. А я не знала ничего.
Но даже сейчас мама не признает своих ошибок. Я могу сказать это по ее отсутствующему взгляду. Она снова в своих воспоминаниях, вместе с папой. Наверняка она продолжает выстраивать в своем уме цепь событий так, что они с папочкой находятся в центре мира, а все остальные лишь проходят мимо, изредка согреваемые «благословенными лучами доброты» моего папочки.
– Ты сидела здесь, в этой самой комнате, и сказала: «Твой Дэн славный малый… но вряд ли его можно назвать душой компании», – продолжаю я. – А между тем он был душой… Он и сейчас душа нашей семьи. – Мой голос внезапно начинает дрожать. – Не подмигивает, не заигрывает, не выпендривается… Вместо этого проводит время с семьей. Стоит горой даже за тех, кто ему неприятен. Вы с папой недооценивали его.