– И что это за ощущение? Вроде сильнейшего гнева?

– Наверное. Возможно. Чувствуешь себя более живым.

Интересно, думает он, влюблялся ли кардинал? Впрочем, какие могут быть сомнения? Всепоглощающая любовь Вулси к Вулси опалила всю Англию.

– Скажи мне, в тот вечер, после коронации… – Он встряхивает головой, перебирает бумаги на столе: письма от мэра Гулля.

– Я все расскажу, что ни спросите, – говорит Рейф. – Понять не могу, как я вам сразу не открылся. Только Хелен, моя жена, она думала, нам лучше хранить тайну.

– А теперь, как я понимаю, она ждет ребенка, и скрывать больше нельзя?

Рейф краснеет.

– В тот вечер, когда я пришел в Остин-Фрайарз, чтобы отвезти ее к жене Кранмера, она спустилась… – его глаза движутся, словно снова видят ту картину, – она спустилась без чепца, а ты выбежал следом, взъерошенный, и был очень на меня зол…

– Да. – Рейф непроизвольно приглаживает волосы, будто сейчас это что-то исправит. – Все ушли на праздник. Тогда мы впервые сошлись, но это был не блуд. Она поклялась быть навеки моей.

Он думает, хорошо, что я взял к себе в дом не бесчувственного юнца, думающего только о своей выгоде. Тот, кто не знает порывов, не ведает и настоящей радости. Под моим покровительством Рейф может позволить себе следовать душевным порывам.

– Слушай, Рейф. Это… ну, видит Бог, это глупость, но не катастрофа. Скажи отцу, что мое возвышение обеспечит твою карьеру. Конечно, он будет рвать и метать. На то они и отцы. Он скажет, будь проклят день, когда я отдал сына в распутный дом Кромвеля. Но мы его урезоним. Постепенно.

До сих пор Рейф стоял, теперь оседает на табурет – голова запрокинута, руки стиснули виски, облегчение разливается по всему телу. Кого он так боялся? Меня?

– Послушай, как только твой отец увидит Хелен, он поймет, если только он не…

Если только что? Надо быть мертвым и в могиле, чтобы не увидеть ее прекрасное, дерзкое тело, ее кроткие глаза…

– Только надо снять полотняный фартук и нарядить ее как мистрис Сэдлер. И конечно, тебе потребуется свой дом. Тут я могу помочь. Я буду скучать по детям, я к ним привязался, и Мерси тоже, мы все их любим. Если хочешь, чтобы твой ребенок был первым в доме, мы можем оставить их здесь.

– Спасибо. Но Хелен с ними не расстанется. Мы уже все меж собой решили.

Значит, у меня в Остин-Фрайарз больше не будет детей, думает он. Во всяком случае, пока я не оторвусь от королевских дел и не выделю время для ухаживаний; и пока не научусь слушать женщину, когда та ко мне обращается.

– Чтобы твой отец смягчился, скажем ему вот что: отныне, если я отлучаюсь от короля, с ним остаешься ты. Мастер Ризли пусть занимается шифрами и слежкой за иностранными послами – эта работа как раз для его хитрой натуры. Ричард будет в мое отсутствие за старшего в доме и конторе, мы же с тобой станем обхаживать Генриха как две нянюшки, исполняя каждый его каприз. – Он смеется. – Ты джентльмен по рождению. Король может приблизить тебя к себе, назначить камергером. Мне это было бы полезно.