— Это все выглядит прекрасно… на словах, дорогой Тристрам, но позвольте вам заметить, что, когда между супругами существует такая большая разница в возрасте, это часто ведет к непониманию в семье. Может случиться так, что прихоти молодой женщины станут вам невыносимы и вы заберете то, что дали. Если же половина вашего состояния будет в моих руках, я буду спокоен за счастье дочери, ей нечего будет бояться, а вы сможете ссориться с ней сколько вам будет угодно.

— Ссориться?! Вы шутите, дорогой барон, в жизни не случится с нами такого несчастья. Я так люблю вашу нежную голубку, что побоюсь ее огорчить. Я уже двенадцать лет надеюсь получить ее руку, а вы думаете, что я стану перечить ее прихотям! Да сколько бы их у нее ни было, она будет богата и сможет их все удовлетворить.

— Позвольте вам сказать, сэр Тристрам, что если вы еще раз откажетесь удовлетворить мою просьбу, я, не обинуясь, беру свое слово обратно.

— Вы уж очень спешите, барон, — проворчал старик, — давайте еще раз все хорошенько обсудим.

— Я сказал все, что должен был сказать; мое решение принято.

— Не упрямьтесь, Фиц-Олвин. Ну, а если я вам дам пятьдесят тысяч золотых?

— Вы ч то, оскорбить меня хотите?

— Оскорбить?! Как вы плохо думаете обо мне, Фиц-Олвин!.. Ну, скажем, двести тысяч?..

— Хватит, сэр Тристрам. Я знаю размер вашего состояния, поэтому принимаю эти предложения как насмешку. Что мне ваши двести тысяч?

— Разве я сказал двести тысяч, барон? Я хотел сказать пятьсот тысяч — пятьсот, слышите? Очень приличная сумма, ведь вполне приличная?

— Приличная, — согласился барон, — но вы только что сами мне сказали, что могли бы положить два миллиона рядом со скромными десятью тысячами моей дочери. Так дайте мне миллион, и завтра же моя Кристабель станет вашей женой, если вы этого хотите, мой добрый Тристрам.

— Миллион? Вы хотите, чтобы я доверил вам миллион, Фиц-Олвин? Это и вовсе нелепо: не могу же я, будучи в здравом уме, вручить вам половину моего состояния!

— Вы что, сомневаетесь в моей честности и порядочности? — раздраженно воскликнул барон.

— Нисколько, дорогой друг, нисколько.

— Вы подозреваете меня в том, что у меня есть еще какой-либо интерес помимо счастья моей дочери?

— Я знаю, что вы любите леди Кристабель, но…

— Что "но"? — поспешно прервал его барон. — Решайтесь немедленно, или я навсегда отказываюсь от принятых мною обязательств!

— Вы даже не оставляете мне времени подумать.

В это время в дверь осторожно постучал слуга.

— Войдите, — сказал барон.