– Мне невыносимо даже думать, что он примет участие в таком рискованном деле, – тихо произнесла она. – Я и представить себе не могу, чтобы он участвовал в сражениях.

Меня приятно удивили ее чувства.

– Вы с такой нежностью относитесь к его милости королю? – с надеждой отозвалась я. – Хорошо понимаю вас: мне тоже всегда невыносимо тяжело, когда Ричард отправляется на войну.

Маргарита так резко тряхнула своей хорошенькой головкой, словно я ляпнула какую-то непростительную глупость.

– Вовсе нет! Я беспокоюсь не из-за Генриха, а из-за Эдмунда! Из-за герцога Сомерсета. Что с нами будет, если его ранят?

Я только вздохнула и ответила:

– На войне тоже бывает удача. И я бы на месте вашей милости попыталась обеспечить некое посредничество: попросила бы Господа о помощи, велела бы отслужить мессу во спасение короля и… его сподвижников.

Лицо Маргариты радостно вспыхнуло.

– Да, вы правы. Это легко сделать. Ужасно, если с ним что-то случится! Ведь у короля не осталось ни одного прямого наследника, кроме Ричарда Йоркского, но я скорее умру, чем увижу, как Йорк наследует трон после всего, что он сказал и сделал. И если уж мне суждено стать вдовой, то замуж я никогда больше не выйду – ведь все считают меня бесплодной. – Маргарита покосилась на мой выступающий живот. – Вы даже не представляете себе, каково это – все время ждать, надеяться, молиться, но так ни разу и не почувствовать даже признаков беременности!

– А их по-прежнему нет? – уточнила я.

Я надеялась, что уж теперь-то королева наконец забеременеет, ведь король, настроенный столь воинственно, наверняка должен был бы проявить и большее супружеское рвение.

Она покачала головой.

– Нет. Никаких. А если Генрих действительно отправится во Францию, то ему на поле брани придется лицом к лицу встретиться с моим дядей, королем Франции, и уж если Генрих тогда снова вздумает сбежать или отступить, то над нами все будут просто смеяться!

– Не волнуйтесь, в бою у него будут хорошие командиры и советчики, – успокоила я. – Как только он доберется до Кале, Ричард приставит к нему крепкого знаменосца, чтобы тот хорошенько его охранял.

– Ричард был с ним рядом и прежде, когда единственное, с чем Генриху выпало столкнуться, это Джек Кейд со своим сбродом, – возразила королева. – Какой-то нищий капитан и банда крестьян, вооруженных вилами! Но вы бы посмотрели тогда на нашего короля, Жакетта! Боже мой, он был в ужасе, он был испуган, как девчонка! Я ни разу не видела, чтобы он так быстро гнал коня, как в тот раз, когда мы покидали Лондон… – Маргарита даже рот прикрыла ладошкой, пытаясь остановить этот поток предательских признаний. – Но если он удерет от французского короля, я буду навек опозорена, – очень тихо прибавила она. – И тогда о моем позоре узнают все. Вся моя семья.