Я улыбнулась, однако герцогиня Сесилия – считавшая себя, разумеется, истинной англичанкой, – проигнорировала мою улыбку.

– Прошу вас, – продолжала между тем я, – объясните мне, как происходит подобное торжество? Как мальчика будут представлять королю?

– Прежде всего его следует представить королевскому совету, – ответила герцогиня, явно удовлетворенная и даже польщенная моим смиренным тоном. По-моему, она поняла, что никакого подвоха мы с Маргаритой заранее не планировали. – А затем уже, чтобы признать младенца наследником трона и принцем королевской крови, королевский совет должен представить его самому королю, и король должен официально объявить его своим сыном и наследником. Без этого, то есть если он не будет признан своим отцом, он наследником английского трона являться не может. И не сможет принять свои титулы. Но ведь в этом отношении никаких сложностей не возникнет, не так ли?

Маргарита по-прежнему молчала; она откинулась на спинку кресла с таким видом, словно у нее совершенно не осталось сил.

– Не так ли? – повторила герцогиня.

– Ну, разумеется! – моментально нашлась я. – Я уверена, что герцог Сомерсет уже совершил все необходимые приготовления.

– И вы, конечно же, позаботитесь о том, чтобы мой муж, герцог Йоркский, был в числе приглашенных? – с несколько заносчивым видом потребовала Сесилия Невилл. – В полном соответствии с его законными правами, кстати.

– О да, я непременно собственноручно передам герцогу Сомерсету записку королевы, – заверила я ее.

– И, разумеется, все мы также были бы чрезвычайно рады присутствовать на крещении, – прибавила герцогиня.

– О, конечно!

Я уж думала, что у нее хватит наглости поинтересоваться, нельзя ли ей быть крестной матерью, но она удовольствовалась прощальным реверансом, величественно развернулась и позволила мне ее проводить. За дверь мы вышли вместе. Там в приемной по-прежнему находился тот красивый мальчик, которого я заметила раньше; при виде нас он резво вскочил на ноги и низко мне поклонился. Оказалось, что это старший сын герцогини, Эдуард. Это был на редкость милый ребенок, с золотисто-каштановыми волосами, темно-серыми глазами и веселой улыбкой; он был высокий, самое малое мне по плечо, хотя, как потом выяснилось, ему было всего одиннадцать.

– Ах, вы и сына с собой прихватили! – воскликнула я. – Я видела его, когда входила к королеве, но не узнала.

– Да, это мой Эдуард, – сообщила Сесилия, и голос ее потеплел от гордости. – Эдуард, ты ведь, кажется, знаком с леди Риверс, вдовствующей герцогиней Бедфорд?

Когда я протянула мальчику руку, он с изящным поклоном ее поцеловал.