– Нет, нет, я не хочу это держать! Просто скажите мне, это девочка или мальчик?

– Мальчик, – отозвалась королева, и голос ее дрогнул от разочарования. – Слава Богу, мальчик. Наследник вашего трона. Тот сын, о котором мы столько лет молили Господа!

Генрих изучал розовое личико малыша.

– Дитя Святого Духа, – с изумлением прошептал он.

– Нет, ваш собственный сын, простой смертный! – довольно резко возразила Маргарита.

Я обернулась: и врачи, и слуги, и две или три фрейлины, присутствовавшие в спальне, наверняка слышали проклятое замечание короля.

– Это наш маленький принц, ваша милость. Это наш сын. И ваш наследник. Это принц Уэльский. Мы уже окрестили его и дали ему имя Эдмунд…

– Эдвард! – громко поправила я Маргариту. – Будущий король Эдуард!

Она кивнула.

– Да, принц Эдуард Ланкастер.

Король довольно улыбнулся.

– О, так это мальчик! Что ж, повезло.

– У вас теперь есть сын, ваша милость, – поддержала я королеву. – Сын и наследник. Ваш сын и наследник, да благословит его Господь.

– Аминь, – откликнулся Генрих.

Тут я забрала мальчика у королевы, видя, что она едва держится на ногах, и она буквально рухнула в кресло. Мальчик завозился, и я стала его тихонько укачивать, прижимая к плечу. От него пахло мылом и чистой теплой кожей.

– И он крещен? – живо осведомился король.

Я заметила, как Маргарита скрипнула зубами: ее безумно раздражали эти бесконечные повторяющиеся вопросы, напоминавшие ей о тех ужасных днях. Но ответила она вполне любезно:

– Да, конечно, крещен.

– А кто его крестные? Это я выбрал их?

– Нет, вы спали. Мы… я… выбрала архиепископа Кемпа, Эдмунда Бофора и герцогиню Анну Бекингемскую.