– Все равно, я забираю с собой сына и уезжаю! – Маргарите нечего было возразить моему мужу, и она резко от него отвернулась. – А потом я соберу верных мне людей, вооружу их, и пусть Уорик только посмеет высадиться на побережье Англии! Моя армия будет уже поджидать его, и уж на этот раз пощады ему не видать! Он заплатит за свои преступления!
Казалось, королева одержима некой непонятной идеей. Она увезла с собой в Ковентри весь двор, а заодно и самого короля. И Генрих не сумел ей противиться, настолько он был озадачен провалом устроенного им перемирия и внезапным, прямо-таки стремительным переходом к войне. А Маргарита, презрительно воспринимая советы быть осторожней, прямо-таки чуяла собственную победу и страстно к ней стремилась. Она въехала в Ковентри во главе пышной процессии, и жители кланялись ей, словно она и впрямь была единственным и всеми признанным правителем страны.
Никогда еще англичане не видели такой королевы. Она велела преклонять пред нею колено, как перед королем. Она в одиночестве восседала на королевском троне. Она руководила мужчинами и отдавала приказания лордам, она требовала неукоснительной уплаты налога от всех жителей всех графств страны, она игнорировала традиционный способ комплектации королевского войска, когда каждый лорд приводил свой отряд, состоявший из «его людей». В Чешире она сама собрала армию и назвала ее «армией принца», а своих солдат одела в форму с изображением лебедя. Командиров же она называла «рыцарями лебедя», обещая, что они займут в армии и государстве особое место, когда победят в тех сражениях, которые наверняка не за горами.
– Между прочим, дети лебедя носили золотые воротники, а их мать вовсю старалась, чтобы они ни в коем случае не походили на лебедей, и прятала их, пока они окончательно не превратились в лебедей; и все они, кроме одного, потом к ней вернулись, – напомнила я Маргарите. Мне было не по себе из-за ее внезапной любви к этой эмблеме и из-за того, что она вдруг вызвала к жизни старинное предание. – Эта сказка не имеет никакого отношения к принцу Эдуарду.
Принц поднял на меня глаза и просиял одной из своих внезапных светлых улыбок.
– Лебедь, – повторил он.
Маргарита научила его этому слову. И вышила серебряными нитками двух лебедей у него на воротнике.
– Но вы же говорили, что видели, как английскую корону унес лебедь, – сказала она.
И я невольно покраснела, вспомнив свою спонтанную ложь, с помощью которой хотела скрыть то, что привиделось мне на самом деле – как моя дочь Элизабет со смехом надевает себе на палец кольцо в виде маленькой короны.