Мне казалось весьма мрачным занятием наблюдать, как мужчины проверяют оружие и доспехи, а потом строятся перед боем. Мой зять сэр Джон Грей на красивом боевом коне возглавил довольно большой вооруженный отряд своих вассалов, преодолев вместе с ними двухдневный путь от родного дома. Прибыв в Эклс, Джон жаловался мне, как сильно плакала Элизабет, когда он уезжал, и я поняла: мою дочь наверняка обуревали дурные предчувствия. Она умоляла мужа не ходить на войну, и леди Грей даже велела ей удалиться – попросту прогнала, точно противную надоедливую девчонку.

– Может, мне надо было остаться с ней? – сомневался Джон. – Хотя, по-моему, это мой долг – воевать на стороне короля и королевы.

– Согласна с тобой. Надо исполнять свой долг, – повторила я затрепанную фразу, которой жены провожают на войну мужей, а матери – сыновей. – Нет, я действительно уверена, что ты поступил совершенно правильно, Джон.

Королева назначила его командиром своей кавалерии. А Энтони, мой любимый сын и наследник, вдруг тоже явился прямиком из Графтона и выразил недвусмысленное намерение непременно сражаться рука об руку с отцом. Ричард и Энтони должны были начинать битву в конном строю, а затем спешиться и продолжать, скорее всего, врукопашную. Мысль об участии моего сына в подобном мероприятии вызывала у меня такую дурноту и страх, что я даже есть не могла.

– Ничего, я везучий, – храбро заявил Ричард. – Ты же знаешь, милая, какой я везучий! Ты сама провожала меня на добрую дюжину боев и прекрасно знаешь, что я всегда возвращался к тебе целым и невредимым. А мальчика я буду держать при себе; надеюсь, он унаследовал от меня ту же везучесть.

– Ох, не говори так! Не произноси этого вслух! – Я приложила ладонь к губам мужа. – Не надо искушать судьбу! Боже мой, неужели вам так уж обязательно туда ехать?

– Как и всегда – пока в нашей стране окончательно не воцарится мир, – ответил мой муж.

– Но ведь король вам этого не приказывал!

– Жакетта, ты что, просишь меня стать предателем? Или хочешь, чтобы я тоже носил на плаще белую розу Йорка?

– Нет, конечно же, нет! Я просто…

Он нежно обнял меня.

– Просто что? Просто ты не в силах видеть, как Энтони идет навстречу опасности?

Я пристыженно кивнула и прошептала с тоской:

– Мой сын…

– Твой сын теперь стал мужчиной, а жизнь настоящего мужчины всегда связана с опасностью, как зима и снег, как весна и подснежники. Наш Энтони – храбрый молодой человек, и, по-моему, он научился у меня быть мужественным. Так что не учи его быть трусом, ладно?

При этих словах я невольно вздернула подбородок, желая ему возразить, и Ричард рассмеялся: