– К тому же многие шотландцы попросту дезертировали, – с мрачным видом изрек Ричард, пока мы с ним шли в приемную королевы, – и винить их в этом нельзя: мы ведь даже накормить их толком не смогли. А Маргарита напрямик заявила, что никогда ничего им не заплатит. В общем, им смертельно надоело ждать, когда же они наконец очутятся в Лондоне, и они отправились по домам. Помоги Бог тем селениям, что попадутся им на пути!

Королева велела олдерменам, а также герцогине Бекингемской и мне вернуться в Лондон и потребовать пустить в столицу также четырехсот ее придворных.

– Это все! – раздраженно бросила она мне. – Вы, разумеется, сможете объяснить им, что они просто обязаны впустить меня с таким сопровождением, которое герцог Йоркский счел бы ничтожным!

На этот раз мы ехали в Лондон с отрядом королевской охраны; возле Старых ворот нас снова встретил лорд-мэр.

– Ваша милость, я не могу вас впустить, – нервно произнес он, оглядывая войско, выстроившееся у меня за спиной и возглавляемое моим мужем Ричардом. – Будь моя воля, я бы вас, конечно, впустил, но жители Лондона никак не желают видеть на улицах города войска королевы.

– Но ведь это не северяне, – разумно возразила я. – Обратите внимание: на них ливреи Дома Ланкастеров. Это люди, всегда имевшие абсолютно свободный доступ в город, на них вполне можно положиться. Да и командует ими мой муж, лорд Риверс, которого вы хорошо знаете. И слову королевы, которое она дала вам, можно верить. Здесь же всего четыреста человек!

Лорд-мэр долго изучал булыжники у себя под ногами, потом – небо над головой, потом – людей у меня за спиной; в общем, смотрел куда угодно, только не мне в глаза.

– По правде, – ответил он наконец, – столичные жители никого из них не желают здесь видеть: ни королеву, ни короля, ни принца. По их словам, им никто из них не нужен, и им все равно, клянутся они соблюдать перемирие или нет.

Несколько секунд я молчала; я просто не знала, какие привести аргументы. Мне ведь тоже приходили в голову мысли о том, что я не хочу больше видеть ни королеву, ни короля, ни принца. Но кто же будет на троне Англии, если не они?

– Она – наша королева, – сухо напомнила я.

– Она – наша беда! – с горечью парировал он. – А он – просто святой дурак, блаженный. И этот принц к нему никакого отношения не имеет. Простите, леди Риверс, мне действительно очень жаль, но я не могу открыть ворота ни перед королевой, ни перед кем-либо из ее придворных.

И тут вдруг раздались крики, топот мчащихся к воротам людей. Королевский отряд схватился за оружие, Ричард скомандовал: «Смирно!», а Энтони в мгновение ока оказался у меня за спиной, держа руку на рукояти меча.