– Я обращаюсь к вам от имени короля Англии, – продолжала я. – Все вы давали ему клятву верности. И теперь ваш король требует всего лишь, чтобы вы позволили ему войти в его собственную столицу.

– Если сам король гарантирует нашу безопасность, – повернулся ко мне лорд-мэр, – мы пропустим в город королевскую семью и членов их ближнего круга. Но только не этих шотландцев. Король и королева должны пообещать: шотландцы останутся за городской стеной, наша столица не будет разграблена. В таком случае четверо из нас готовы прямо сейчас пойти вместе с вами к королеве и передать ей наше решение.

Энтони, все это время молча стоявший у меня за спиной, как и подобает командиру отряда охраны, услышав, что свое задание я выполнила, подставил мне сложенные руки, помогая подняться в седло, а потом придержал моего коня, заметив, что лорд-мэр снова направился ко мне, явно желая что-то обсудить со мною конфиденциально. Я наклонилась к нему.

– Перестал ли наш бедный король плакать? – осведомился он. – Когда нами правил герцог Йоркский, король Генрих все время плакал и даже сам отмерил себе в Вестминстерском аббатстве клочок земли для гробницы. Мне говорили, что он ни разу за все время не улыбнулся и постоянно плакал, как опечаленное дитя.

– Теперь наш король счастлив, ведь он находится вместе с королевой и своим маленьким сыном, – спокойно произнесла я, хотя слова лорда-мэра сильно меня расстроили. – И он вполне здоров. Он даже приказы сам отдает.

Я уж не стала уточнять, что приказ короля прекратить разграбление аббатства и города Сент-Олбанс его безумное войско проигнорировало.

– Благодарю вас, ваша милость, что сегодня вы лично приехали с нами встретиться, – сказал лорд-мэр, чуть отступая от моего коня.

– Да благословит Господь нашу хорошенькую герцогиню! – выкрикнул кто-то в толпе.

На это я рассмеялась и подняла руку в прощальном жесте.

– Я хорошо помню, когда вас считали самой красивой женщиной в Англии, и это действительно так и было! – крикнула какая-то женщина, стоявшая в тени высоких ворот.

Пожав плечами, я ответила:

– Если честно, сейчас, по-моему, самая красивая женщина в Англии – моя дочь Элизабет.

– Благослови, Господь, ее чудное личико! А вы привозите ее в Лондон, чтобы и все мы могли ею полюбоваться! – пошутил кто-то.

Энтони взлетел в седло и отдал команду трогаться; и четверо олдерменов последовали за мной и герцогиней Бекингемской по северной дороге, неся весть королеве Маргарите, что готовы впустить ее и Генриха в столицу, но никогда не впустят туда ее армию.

Оказалось, что королева вместе со всем своим окружением уже успела добраться до Барнета, находившегося всего в одиннадцати милях к северу от Лондона – опасно близко от столицы, как заметили ехавшие с нами олдермены. Она взяла с собой лишь небольшой отряд, а основную часть своего войска – главным образом «этих северных бандитов», – оставила в Данстейбле, и шотландцы вовсю развлекались там грабежами, буквально раздирая город на части.