Я беспомощно вздохнула, делая вид, что просто ошеломлена его логикой.

— А если я все же откажусь?

Кардинал придвинулся ближе и прошептал:

— Боюсь, в таком случае он все же нарушит право убежища и выставит отсюда и вас, и ваших детей. И лорды, кстати, сочтут, что он прав. Никто из них не считает, что правы вы, раз желаете по-прежнему здесь оставаться. А значит, вас никто защищать не станет. Вы спрятались, но, увы, всего лишь в хрупкую раковину, а не в крепость с прочными стенами. Выпустите принца Ричарда, ваша милость, и они не будут больше вас беспокоить, даже если вы решите и впредь здесь находиться. Но если вы будете держать мальчика при себе — Ричард всех вас вытащит отсюда, словно пиявок из стеклянного кувшина. А может, и сам кувшин разобьет.

Елизавета, то и дело посматривавшая в окно, наклонилась к моему уху и тихо сообщила:

— Мама, там, на реке, сотни судов под флагом герцога Ричарда. Мы окружены.

На мгновение я перестала что-либо видеть перед собой — я не видела ни встревоженного лица кардинала, ни безжалостной физиономии Томаса Хауарда, никого из той полудюжины лордов, что явились с ними вместе. Передо мной возникло уже знакомое видение: мой муж с поднятым мечом входит в аббатство Тьюксбери, нарушив священное право убежища, и мне ясно, какая страшная опасность нависла над теми, кто спрятался в этом аббатстве. В тот день, сам того не осознавая, Эдуард уничтожил право своего сына на безопасное существование. Но я-то отлично это понимала и, слава богу, была ко всему готова.

Я поднесла к глазам носовой платок.

— Простите мне мою женскую слабость, — шмыгнула я, — но мне невыносима разлука с мальчиком. Нельзя ли все же пощадить нас и не отрывать его от моего сердца?

Кардинал ласково похлопал меня по руке.

— Он должен пойти с нами. Простите, ваша милость.

Я повернулась к дочери.

— Ступай приведи Ричарда, — попросила я.

Елизавета вышла — молча, с опущенной головой.

— Он не здоров, — обратилась я к кардиналу. — Следите за тем, чтобы ему непременно завязывали горло теплым шарфом.

— Доверьтесь мне, — ответил кардинал. — Я о нем позабочусь. Ничего плохого с ним не случится.

Елизавета вернулась с нашим подменышем, тем маленьким пажом, одетым в платье моего Ричарда. Шея его была замотана шарфом, полностью скрывавшим всю нижнюю часть лица. Когда я обняла пажа, он даже пахнул моим родным мальчиком. Я прижала его к себе и поцеловала в светловолосую макушку. Каким же хрупким показалось мне это тельце, совсем еще детское! Впрочем, держался мальчик храбро, как и подобает настоящему принцу. Елизавета отлично его научила.