Но я уже сказала достаточно.

— Слава богу, они оба в безопасности, — поправилась я. — Но ответьте: почему вы-то так уверены, что мои мальчики мертвы?

Доктор нежно коснулся моей руки.

— Мне не хотелось вас огорчать… Но мальчиков никто не видел с тех пор, как лжекороль покинул Лондон. Герцог Бекингем и леди Маргарита полагают, что Ричард приказал их убить еще до своего отъезда. Никто из нас ничего не мог сделать для их спасения. Ведь когда мы попытались взять Тауэр штурмом, ваши сыновья уже погибли.

Я выдернула из ласковых рук доктора свою руку и коснулась ладонью лба: голова у меня просто раскалывалась от боли. И это, к сожалению, не давало мне возможности мыслить достаточно ясно. Но я помнила: Лайонел вроде как слышал крики слуг насчет того, что мальчиков нужно увести в глубь Тауэра, когда одна лишь последняя дверь отделяла его от моего маленького Эдуарда. Впрочем, с чего бы доктору Льюису лгать мне?

— Разве для нашего дела не было бы лучше, если бы герцог Бекингем хранил молчание? — спросила я. — Мои друзья, члены моей семьи и многочисленные союзники собирают войска, чтобы вызволить принцев, а Бекингем тем временем твердит, что мальчиков уже нет в живых. Зачем моим людям выворачиваться наизнанку, если законный наследник престола мертв?

— Но ведь они все равно узнали бы об этом — раньше или позже, — умело уклонился от вопроса доктор Льюис. Слишком умело.

— И все-таки, — настаивала я, — зачем им узнавать об этом перед решающей схваткой?

— Все должны знать: этот приказ был отдан королем-самозванцем! — вскричал доктор. — Тогда вся вина падет на герцога Ричарда, и ваши люди поднимутся, мечтая ему отомстить.

Я никак не могла понять, почему, почему это так важно. Я просто чувствовала, что за всем этим стоит явная ложь, но ткнуть пальцем и показать, где она, эта ложь, пока не могла. Но была уверена: тут что-то не так!

— Но кто бы усомнился, что именно король Ричард велел их убить? Как вы его назвали? Убийца моих близких и мой злейший враг? Зачем же нам в такой ответственный момент вытаскивать на свет божий свои страхи и опасения и сбивать с толку наших людей?

— Никто бы, разумеется, в этом не усомнился, — согласился доктор. — Все было бы ясно: никто, кроме Ричарда, этого сделать не мог. Да и никто другой никакой выгоды от подобного преступления не получил бы.

Охваченная внезапным нетерпением, я вскочила на ноги, задела стол и уронила подсвечник.

— Я вас не понимаю!

Доктор Льюис поднял подсвечник, и пламя запрыгало, отбрасывая на его дружелюбное лицо жуткие тени. На мгновение мне показалось, что сейчас он именно такой, каким его увидела моя Сесилия, когда прибежала ко мне и сообщила, что у наших дверей стоит Смерть. От ужаса у меня перехватило дыхание. Я даже отступила на шаг, а доктор аккуратно поставил свечу и встал, как ему и подобало, поскольку я, вдовствующая королева, уже стояла перед ним.