Потом он снова стал серьезным, покачал головой и сказал в раздумье:

— Нет, нет, тогда, пожалуй, придется потерять свое спокойствие… Это приятная мечта, но ее будет трудно осуществить.

— Тем более теперь, — подхватил врач. — Пока дамаскинка не устроится, нечего и думать о нашем переселении.

У старого жреца вырвалось проклятие, и он воскликнул, сердито сверкая глазами:

— Везде и всюду эта гордая патрицианка! Змея в образе женщины! Сколько от нее исходит зла! Но погоди, постой!… Надеюсь, что мы скоро избавимся от нее, и тогда… Я не хочу отступаться от того, что может украсить нам жизнь. В противном случае мне придется отвечать на том свете за свое малодушие. Воля умирающего священна, так говорили наши отцы, и они были правы. Пусть желание Руфинуса исполнится. Да, да, это решено! Устранив всякие препятствия, мы поселимся вместе с Иоанной и ее дочерью. Я так хочу и не изменю своему слову!

Тут снова в комнату вошел садовник, и жрец воскликнул, обращаясь к нему:

— Послушай, милый, все-таки выходит так, что мы будем жить вместе, но об этом потолкуем после. До сумерек оставайся с моими людьми, только, смотри, не говори лишнего; все они болтуны и шпионы. Теперь господин Филипп передаст печальное известие вдове, а ночью ты можешь переговорить с ней подробно. Все случившееся, и даже смерть твоего господина, должно оставаться тайной для посторонних.

Садовник знал, как много зависело от его молчания. Отправляясь к вдове, Филипп был задумчив.

— Ободрись, сын мой, — сказал ему Горус Аполлон. — А когда выйдешь из дому, загляни в наш садик. Мы жалели высокую старую пальму, когда она засохла, а теперь из ее корня растет молодое зеленеющее деревце.

— Со вчерашнего дня оно опустило листья и, вероятно, пропадет, — отвечал Филипп, пожимая плечами.

— Его сейчас же надобно полить. Гиббус! — воскликнул старик. — Ступай в сад и полей молодую пальму.

— Хорошо, что у нас есть вода под рукой, — заметил врач и, остановившись на пороге, прибавил с горечью: — Не всегда бывает так легко помочь беде!

— Терпение и добрая воля преодолеют все препятствия, — пробормотал Горус Аполлон и, оставшись один, с досадой продолжал: — Как мы срубили засохший пальмовый ствол, так нужно покончить и с прошлым Филиппа, куда замешана эта знатная девчонка. В огонь его! Но как я доберусь до нее? Что мне придумать? Как быть?

Он снова уселся в кресло, потирая лоб рукой; в эту минуту в комнату вошел негр с докладом о нескольких посетителях, желавших видеть ученого. Это были старшины мемфисского сената, посланные за советом к маститому жрецу. Они были уверены, что Горус Аполлон найдет средство отвратить от города и всей страны наступившее страшное бедствие, хотя против него оказывались бессильными христианские молитвы, вклады в церковь, крестные ходы и странствия к святым местам. Мемфиты дошли до отчаяния и решились не отступать ни перед чем, даже если б им пришлось прибегнуть к языческому колдовству.