Кент схватился за край плота.

Разбитые пальцы вымазаны кровью.

Нет сил. Нет сил подтянуться. Волна накрывает, а потом подбрасывает вверх.

Кто-то схватил его за воротник рубашки и втащил на плот.

Кент лежит на животе и с хрипами выкашливает воду.

— Спасибо, — шепчет он, едва обретя дыхание.

Никто не отвечает ему.

Люди лежат на плоту. У них больше не осталось сил.

Через три часа прилетят вертолёты спасателей.

Кто-то дождётся спасительного света их прожекторов. Кто-то услышит рёв их двигателей.

Но Кент умрёт вместе с пятью другими пассажирами на этом плоту.

Их тела поднимут с плотов и доставят в Турку.

Через два дня жена Кента, прилетевшая из Англии, опознает его тело.

Его похоронят на старом кладбище. На холме возле моря. Другого моря, не того, в котором он погиб.

А ещё через час или два, или, быть может, через век после свое смерти он очнётся вновь. И увидит бар на пароме, початую бутылку «Хеннеси», разбитый бокал и ту странную женщину, перед которой он хотел извиниться, но она его так и не услышала.

Потому что ждала кого-то.

И, возможно, они будут живы.

И снова будут плыть куда-то.

И только две вещи будут смущать его в долгом этом путешествии.