— Не-а, не-а… — вяло качает он головой в знак несогласия и отворачивается, не чувствуя в себе сил возражать Рентону.

Рентону на этот раз удается вырвать из рук противника мантию справедливого негодования, которую обычно так любит набрасывать на себя Кайфолом.

Наслаждаясь поражением противника, Рентой резко и самодовольно откидывает назад голову, вскинув руки вверх в жесте торжествующей воинственности, который он видел однажды у Муссолини в кадрах старой хроники.

Кайфолом ограничивается тем, что начинает изучать остальных пассажиров автобуса. Непосредственно перед ним сидят две старушки, которые всё время неодобрительно оглядываются по сторонам и кудахчут что-то на тему того, «как выражается современная молодёжь». Он замечает исходящий от них запах старости — запах мочи и пота, частично замаскированный вековыми слоями присыпки.

Напротив него сидит пара толстяков — очевидно, муж и жена, — в прорезиненных комбинезонах. Ублюдки, которые носят такие комбинезоны, это отдельная раса. Их следовало бы истребить поголовно. Кайфолом удивляется, как это так вышло, что у Бегби нет в гардеробе такого комбинезона. Как только зашибем башлей, думает он, обязательно для хохмы куплю такой в подарок этому ублюдку. Вдобавок он приходит к решению подарить Бегби щенка американского питбуля. Даже если Бегби забудет его покормить, он всегда найдет себе пропитание в доме, где есть дети.

Впрочем, среди всех шипов, собранных в этом автобусе, находится и одна роза. Закончив изучение остальных попутчиков, глаза Кайфолома надолго замирают на платиновой блондинке-туристке. Она сидит в одиночестве как раз перед парочкой в комбинезонах.

У Рентона шаловливое настроение: он достаёт свою зажигалку из Бенидорма и начинает подпаливать кончики волос Кайфолома, собранных в «конский хвост». Волосы трещат, и ещё один неприятный запах добавляется к множеству уже скопившихся в салоне автобуса. Кайфолом, уразумев, что происходит, вскакивает со своего сиденья, орет «Пошёл на хуй!» и бьет Рентона по запястью.

— Ведёте себя, словно малолетки ебучие, — шипит он под ржание Бегби, Грозы Ринга и Рентона, которое разносится на весь автобус.

Вмешательство Рентона, впрочем, даёт Кайфолому тот самый повод, который необходим ему, чтобы покинуть их и пересесть к туристке. Он стягивает с себя футболку с надписью «Итальянцы делают это лучше», обнажая свой волосатый и загорелый торс. Мать Кайфолома — действительно итальянка, но он носит эту футболку не столько в знак уважения к своим корням, сколько для того, чтобы выпендриться перед окружающими. Сняв с полки свою сумку, он роется в её содержимом. Сначала ему попадается под руку футболка с надписью «День Манделы», которая, конечно, безупречна в политическом отношении, но уж слишком расхожая и однозначная. Хуже того, она слегка старомодна. Кайфолом предчувствует, что, как только все свыкнутся с тем фактом, что Мандела больше не сидит в тюрьме, сразу станет ясно, что это не более чем ещё один занудный старый мудак. Беглого взгляда на футболку с надписью «Участник европейской кампании „Хиберниан Ф. К.“» хватило, чтобы сразу отложить её в сторону. «Сандинисты» теперь тоже не в моде. В конце концов он остановился на футболке с логотипом «The Fall», которая была по крайней мере белой и выгодно подчёркивала его корсиканский загар. Натянув её, он встал и переместился на соседнее с девушкой сиденье.