Сны – хитрая штука, это точно. Я об этом много читал, все от популярной психологии до Фрейда, но наверняка никто ничего не знает. Вот что бесит меня больше всего. В этом мире слишком много упырей, готовых объяснить, что к чему. То есть то, как они это видят. Какого хуя они так уверены? Где, бля, смирение перед лицом удивительного многообразия и сложности бесконечной Вселенной?

– Похоже на полный бред, – рассмеялся Голли, но я думаю, ему по кайфу, что во сне он оказался лучшим.

– Тебе-то небось тоже снится всякая чертовщина, – говорю.

Тем временем на балкон вышел Билли.

Голли замотал головой.

– Не-а, мне ничего не снится, – говорит.

Билли не на шутку рассержен, в руках у него мокрый спортивный костюм.

Мое тактическое решение – какое-то время просто не обращать на него внимания. Голли его еще не заметил. По мне, так полный бред – это то, что говорит Голли. Сны всем снятся.

– Не пизди, Голли, все тебе снится, ты просто не запоминаешь, наверное, потому что спишь слишком крепко.

– Не-а. Мне ничего не снится, – уперся Голли, из него хуй что вытянешь.

– А в детстве?

– Если только совсем маленький.

– Ну а тогда?

– Не помню, так, всякий бред, – сказал он, глядя в сад. Туман потихоньку рассеивался.

Билли принес насквозь промокший спортивный костюм и кроссовки, держа их кончиками пальцев на вытянутой руке. На плече – вывернутая спортивная сумка. Какое-то время он всем этим помахивает. С брезгливо-сердитой гримасой он повесил все это на решетку балкона. Я прям в комок сжался на стуле.

– Гэллоуэй, это ты обоссал мой спортивный костюм?

– Ты чего, Билли? – спросил тот.

Билли выкрутил и выжал спортивные штаны.

– У меня в сумке лежала беговая одежда, так вот ее пришлось постирать, потому что вся она промокла и воняла, и похоже, что какая-то сука на нее нассала, – сказал он, понизив голос. – Это, наверное, тот кот, мешок с дерьмом, сука. Вот беспредел-то. Если только близко подойдет, пизды получит, точняк.