– Просто воды.

Все притихли. Но это не было неловкое молчание – наоборот, вполне уместное. Терри сидел, откинувшись в кресле, спокойный, со своим обычным я-уверен-в-себе выражением на лице. В общем, спрашивать пришлось мне:

– Ладно, Лоусон, твоя взяла. Расскажи, как ты вчера повеселился?

Я заценил его пивное пузо, из-под красной футболки выползающее и на синие шорты нависающее. Сравнил его со стиральной доской Биллиного пресса. Не так давно их животы выглядели почти одинаково. Блэкпул, восемьдесят шестой год.

Терри картинно запустил пятерню в свои мелкие кудри.

– Следи за развитием. Сегодня вечером мы опять встречаемся, – сказал он, но голос его съехал с монорельса абсолютной уверенности.

– Ты, похоже, не в восторге, – заметил Голли, учуяв сомнение.

– Дело вот в чем, у меня чего-то шишка чешется. С гондонами я не заморочился, я и не знаю, как их здесь в аптеке попросить.

Так. Нарисовался шанс подколоть Терри.

– Типичная папистская заморочка, – говорю.

Один из главных мифов про Шотландию – это противостояние протестантов и католиков. На самом деле против католиков у нас только антикатолики. Большинство антикатоликов бывают в церкви только на свадьбах и на похоронах. Я-то никогда в эту хуйню не верил, это полная дичь, но паписты должны были дотянуть до двадцатого века, что уж тут говорить. Хотя бы для того, чтоб расшевеливать иногда ваших упырей из «Хибз». Правда, среди нас нет ни одного настоящего католика. Биррелл, наверное, католик наполовину, как и я, но зуб не дам.

– Я все думал, когда ты разродишься своим ежедневным сектантским бредом… уже десять, между прочим, но ты молодец, идешь по графику, – сказал Билли.

До этого он сидел и жмурился на солнце, а тут встал и шлепнул меня по затылку, и боль превысила предел обидчивости. Рука у него тяжелая, а я с бодуна. Тварь. Я обвел взглядом сад и глубоко вздохнул. Да, его мама, наверное, католичка, как и моя.

– Да, так вот вчера ночью у меня уже почесывалось, – сказал Терри, продолжая тему.

Я даже рад, не хочется заводить спор о том, у кого больше болельщиков (у нас, а раньше – у них), чья банда круче (их, а раньше – наша), где больше или меньше быдла, яппи, безумных фанов, пабов, шлюх, рейверов, больных СПИДом, школ, магазинов и больниц – в Лейте или в Горджи. Хуй-то с ним. Мы в отпуске.

Тут лицо у Голли загорелось. Мне знакомо это озорное демоническое выражение, и я не ошибся.

– Дело вот в чем, дружище, у тебя слишком длинная крайняя плоть, – сказал он Терри.

– Ну!

Терри как пыльным мешком по голове огрели. Билли лыбится, я тоже, хоть и почесываю затылок до сих пор.