Джин сидела на стуле у капота. Рядом с ней Мэри и Люси, устроившись по-турецки, во что-то играли, тыкая палками в землю.

– Элса! – Джин хотела подняться.

– Не вставай, – сказала Элса, увидев, до чего подруга бледная и худая.

Она перевернула ведро и села рядом с Джин.

– Не могу предложить тебе кофе, – сказала Джин. – Я пью горячую воду.

– И я бы чашечку выпила, – ответила Элса.

Джин протянула Элсе кипяток.

– Федералы отменили продуктовую помощь. Люди в городе бунтуют.

Джин закашлялась.

– Я слышала. Не знаю, как мы доживем до хлопка.

– Мы справимся.

Элса медленно раскрыла ладонь, посмотрела на тринадцать долларов и пятьдесят центов. На эти деньги ей нужно кормить семью до следующего месяца. Она протянула две долларовых купюры Джин.

– Не могу я их принять, – сказала Джин. – Только не деньги.

– Конечно же, можешь.

Они обе знали, что на двадцать семь долларов, которые Дьюи получали от штата, прокормить шесть человек невозможно. И Элса могла брать товары в кредит. А Дьюи – нет.

Джин взяла купюры и попыталась улыбнуться.

– Что же, буду копить на нашу бутылку джина.

– Ага. Скоро напьемся и станем дебоширить. Как плохие девочки. – Элса даже улыбнулась этой мысли. – Я только один раз повела себя как плохая девочка, и знаешь, что я за это получила?

– Что?

– Плохого мужа и прекрасную новую семью. Так что да здравствует плохое поведение.