Быстро росли жертвы среди защитников Варшавы, особенно среди мирного населения. Больницы и госпитали были переполнены. Медикаментов катастрофически не хватало. Убитых хоронили в городских скверах и парках.

Всего на польскую столицу было сброшено 5 818 тонн бомб. Львиная доля этого количества пришлась на последнюю неделю её обороны [56; 274].

Если немцы бомб и снарядов не жалели, то у защитников Варшавы наблюдалась их нехватка, в условиях блокады обострявшаяся с каждым днём. Уже 17 сентября генерал Чума запретил расчётам 75-мм орудий обстреливать германскую пехоту, если она не предпринимает наступательных действий. 19 сентября батареям противотанковых орудий было приказано открывать огонь исключительно по бронетехнике. Ежедневная норма расхода снарядов на орудие определялась в 20 штук. Солдатам тыловых частей выдавалось всего по 10 патронов [46; 38].

Очевидно, именно все эти обстоятельства и повлияли на решение польского командования капитулировать.

Безусловно, положение Варшавы было безнадёжно. Но город ещё имел ресурсы для защиты. Гарнизон и жители столицы, несмотря на все ужасы воздушных и артиллерийских бомбардировок, были полны решимости продолжать борьбу. И всё-таки 27 сентября командование польского гарнизона предложило немцам заключить перемирие, прекратить огонь и обсудить условия капитуляции столицы.

Капитуляция была подписана 28 сентября в 13.15 на фабрике «Шкода». С немецкой стороны её подписал генерал Бласковиц, с польской – генерал Кутшеба [37; 30 – 31], [46; 40], [56; 274 – 275], [68; 11].

Не исключено, что на принятие генералами, возглавлявшими оборону Варшавы (Руммелем, Кутшебой, Стахевичем, Чумой), решения о капитуляции повлиял и приказ, отданный Рыдз-Смиглы. 26 сентября на варшавский аэродром приземлился новейший, изготовленный перед войной в единственном экземпляре, бомбардировщик «Сом», прилетевший из Румынии. Он привёз командованию гарнизона столицы приказ маршала о переходе армии к подпольной работе, написанный им на шёлковом платке(!) [68; 11]. По сути, подобный приказ означал разрешение Верховного главнокомандующего на капитуляцию гарнизона.

Что бы не подвигло генералов, стоявших во главе войск, оборонявших столицу, сложить оружие, сами эти войска в основной своей массе и значительная часть горожан отнеслись к решению о прекращении борьбы крайне отрицательно. Многие считало, что командование их просто предало. Среди офицеров были нередки случаи самоубийства. Командирам пришлось приложить немало усилий, чтобы успокоить части, рвавшиеся в бой. И отдельные солдаты, и целые подразделения игнорировали приказ о сдаче вооружения на специальные пункты, что было определено условиями капитуляции, и зарывали или уничтожали своё оружие, чтобы оно не досталось врагу [46; 40], [56; 275].