– Эдак и Иуду оправдать можно? – изрек как-то владыка Зиновий во время, кажется, третьей встречи с Сайталовым, уже не с ним одним, а во главе иже с ним «публичной делегации».

– Да! – с жаром воскликнул Сайталов. – Знаете, как Иисус назвал Иуду во время их последней встречи? «Друг»!.. Да, именно так – «друг»!.. Он спросил: «Друг, для чего ты пришел?» А ведь знал уже, зачем он пришел. Знал, что он пришел за арестом и привел с собой солдат. И не только это! Ведь провидел и будущее своего дорогого ученика, может быть, даже любимейшего своего ученика… Да-да!.. То есть – что он покончит жизнь свою самоубийством. Ведь ему недолго оставалось. Ну, сколько – не больше суток же!.. Сколько там оставалось до распятия? Где-то так… Так ведь – знал, знал!.. Все провидел – и назвал «другом». Иисус, которого мы называем и считаем Богом и Спасителем!.. Он назвал Иуду «другом»!.. И этим оправдал его навеки. Да-да – оправдал!.. Ибо кто может перечить Спасителю человеческому?!..

Говорят¸ владыка только махнул рукой на эти речи. У Сайталова даже хватило наглости просить у владыки священника на церемонию «установки креста» на могилу Смердякова, чтобы, дескать, «искупить вину» «церковного небрежения». Ну, разумеется, владыка отказал, хотя противиться «установке креста» уже не стал. Эта церемония была проведена при стечении всей скотопригоньевской либеральной публики и стала явным триумфом Сайталова. Говорились зажигательные речи, дамы заливались слезами, а могила Смердякова, под новеньким чугунным крестом и литой оградой по периметру (разумеется, деньги были собраны добровольными пожертвованиями), оказалась в результате заваленной цветами. (Правда, справедливости ради, нужно сказать, что после этого – сразу же вновь забыта. Чем, кстати, и воспользовались наши революционеры, устроив от нее подкоп под монастырскую стену.)

Были и другие проявления скотопригоньевской «фронды» во главе с Сайталовым, на описание которых нет места и времени. (Чего стоило только его демонстративное «разговение» в страстную пятницу в том же трактире «Три тысячи»!) Из самого последнего – вопрос о месте размещения нового городского железнодорожного воксала. По первоначальному проекту он должен был быть ближе к центру города, но наша «фронда» потребовала, чтобы он был вынесен за черту и находился у монастыря. Злые языки опять говаривали, что по первому проекту вокзал оказывался по соседству с домом Сайталова – а кому понравится такое соседство? Но в ходу были, конечно, другие объяснения и даже метафизические. Мол, соседство с монастырем будем «оттенять и отделять духовную сторону городского существования от материальной», являя, так сказать «гармонию земного и небесного». Разумеется, и тут говаривали, что это был хороший способ досадить монахам и монастырю, тем более что железнодорожная ветка и так проходила вблизи от самого монастыря. Но здесь наша «фронда» преуспела лишь наполовину, так как в результате было принято «соломоново решение». Воксал был построен как раз на полпути от монастыря до первоначального проекта его постройки – уже в черте города, но как бы на его окраине. В этом был резон, так как ветку вскорости планировали продолжать и дальше – вплоть до губернского центра, и, думается, окончательное решение по месту воксала все-таки мало зависело от мнения наших либералов.