Император улыбнулся ему:
— Приходи ко мне под вечер с этими проектами по Египту, обсудим...
Спускаясь по лестнице, он вдруг решил зайти к Милонии и маленькой дочурке Друзилле, в комнаты своей новой семьи, обретённой после того, как старую листок за листком всю ощипала смерть до полного одиночества на Капри. Семья, островок его абсолютно личной жизни, пристанище свободных человеческих чувств, без помех, без тревог, без лицемерия, — закрытый от всех чудесный садик. На новой вилле в самом деле появился такой садик. «Пардес», как говорили персы. А мы будем говорить «парадиз».
Девочка узнала его, засмеялась и попросилась на руки. И это тоже была абсолютная любовь. Пока он играл с дочкой, за спиной появилась Милония, удивлённая и обрадованная его приходом, так как он не появлялся уже два дня. Обняв его, она прошептала:
— Мне сказали, что будет мальчик, это написано в звёздах... Он родится под знаком Девы, как ты.
Гай Цезарь резко обернулся и посмотрел на неё, затаив дыхание, так как ещё ничего не знал. Но ей казалось, что она уже много сказала, и она замолчала. Он подумал, что это самое полное счастье, доступное ему в данный момент во всей империи. Счастье, которого не было ни у Августа, ни у Тиберия, — наследник власти.
Но Милония, пока он в порыве чувств обнимал её, после своего счастливого молчания прошептала:
— Прошу тебя подумать об имени. Мне сказали, что имя долго искали среди звёзд, но ничего не смогли прочесть...
Внезапно ощутив холод, он разжал объятия и пообещал: — Скажу тебе завтра.
А выйдя из комнаты, позвал Каллиста.
— Хочу сейчас же встретиться со жрецом из Юнит-Тентора.
Но Каллист, мгновенно посуровев, посоветовал ему не нарушать тревожным разговором безмятежность праздника и не посылать гонца в Рим из-за каких-то слухов. И император, поколебавшись, решил:
— Поговорю с ним завтра.
Он не заметил, как бледные губы Каллиста тронула едва заметная улыбка.
ЗАЛ ИСИДЫ
— Ах! — с безумной радостью воскликнул молоденький мим Мнестер, очаровательный любимец публики.
Исполняя в новом зале Исиды бесконечно чувственный танец, он то изгибал, то резко выпрямлял своё стройное тело, словно натягивая гибкий лук со стрелой.