И вот не торопясь и очень серьезно начал он осматривать сейфы. Молча стояла Васильевская бригада и ждала, что скажет консультант.

Леня не рисовался, он действительно хотел угадать почерк взломщика, помочь Васильеву, который помог когда-то ему. И именно оттого, что он напряженно думал, припоминал, сопоставлял, он действительно сейчас внушал уважение, как внушает уважение каждый человек, знающий то, чего не знают другие.

Он долго молчал и наконец произнес:

— Не знаю, что и подумать. Работа очень хорошая. Жоржка мог бы так сделать. Может быть, я мог бы, все-таки меня Жоржка учил, старик Тихомиров мог бы. Еще про нескольких человек мне рассказывали, что были мастера, но те все в революцию за границу удрали. А в России больше никого не знаю.

Он сказал это, думая только о деле, но, сказав, вдруг подумал, что сам ставит себя под подозрение, и покраснел от этой мысли и совсем смешался, подумав, что все видят, как он краснеет. Васильев это заметил, понял, что думает и чувствует Леня, но виду не показал.

— Но Тихомиров же завязал, — сказал он.

Лене легче было бы сказать, что он не знает, что не уверен, что многие, мол, завязывали, словом, навести на Тихомирова хотя бы небольшое подозрение, все-таки было бы двое подозреваемых. Но он взял себя в руки. От него дела ждут, а не переживаний.

— Завязал, — твердо сказал он. — До самого двадцать пятого года чист, как стекло. Потом-то я, конечно, не знаю, но Жоржка говорил, что старик-кремень. А Жоржка его знал хорошо. Консультировать, говорят, консультирует. Одесситы к нему приезжали какие-то, так он им дал разработку, но и то это давно было.

И снова Васильев понял, как трудно было Лене выгораживать Тихомирова, и снова оценил это.

Почтенный человек в дорогом пальто и в шляпе с лихо загнутыми полями, наверно, какой-нибудь профессор или доцент, важно сел в машину, для того чтобы, проехав на ней по прямым ленинградским улицам, выйти из этой машины в виде простого рабочего паренька. Вслед за ним ушли из магазинов и все остальные. И цветочный и ювелирный магазины заперли. Сейчас здесь делать больше нечего, но и трогать здесь ничего нельзя. Может быть, понадобится дополнительное обследование.

Через полчаса все члены бригады Васильева сидели в кабинете начальника угрозыска.

— Товарищи, — сказал начальник угрозыска, — если мы это дело не раскроем, нам будет стыдно всю жизнь: Ленинградский угрозыск сейчас один из лучших в стране. Он станет одним из худших. Чтобы в центре города унесли на огромную сумму золота и бриллиантов! Это позор, товарищи! Все. Продолжайте работать.