Авгур поставил клетку на палубу и взглянул на консула. .

Клавдий махнул рукой:

— Начинай!

Авгур открыл дверцу клетки и бросил корм. Куры испуганно жались к стенке клетки.

Сам консул сел на корточки.

— Цып! Цып! — шептал он.

— Не клюют! — сказал авгур.

— Сам вижу, что не клюют,— пробормотал консул, вставая.

— Не клюют,— повторил авгур.— Сегодня нельзя сражаться.

Консул сжал кулаки.

— Ты хочешь сказать, чтобы я вернулся из-за твоих кур? А подумал ли ты, тыквенная голова, что пунам, которые сейчас дрыхнут в Дрепане, нет никакого дела до твоих кур?!

— Боги против сражения,— сказал жрец, разводя руками.-Куры не клюют.

— Им не хочется есть,— воскликнул рассвирепевший консул,— так пусть они попьют!

С этими словами он ударил ногой по клетке. Клетка с курами полетела в море.

Все, находившиеся в то время на палубе, бросились к борту. Но клетка уже исчезла в волнах. Наступило молчание. Всем был известен бешеный нрав консула. Авгур поспешил удалиться, Он боялся разделить судьбу священных птиц.

Консул ошибался, полагая, что карфагеняне в Дрепане спят. Дозорные давно уже сообщили начальнику карфагенской эскадры Атарбалу о приближении римского флота. Вскоре карфагенские моряки и находившиеся в городе наемники были подняты по тревоге. Атарбал коротко объяснил им, что, если они сейчас не дадут врагу битву, их ожидают те же лишения долгой осады, какие выпали на долю воинов в Агригенте. Карфагенские моряки и солдаты рвались в бой. Атарбал отдал приказ садиться на корабли и повел эскадру из гавани в открытое море. Как раз в это время передовые римские корабли входили в гавань.

Увидев, что вопреки его ожиданию враг не застигнут врасплох, консул приказал эскадре повернуть назад. Корабли, выходившие из гавани, столкнулись с теми, которые были у входа в нее. Раздался треск ломающихся весел. С трудом удалось римлянам выстроиться у берега в боевую линию носами к неприятелю.

Атарбал атаковал с открытого моря, пользуясь всеми преимуществами своего положения. Ему удалось в нескольких местах врезаться в римский строй и расколоть его. Карфагенские корабли быстро огибали вражеские, нападали на них сбоку. В совершенно

ином положении находились римские корабли. Всякий раз, когда римский корабль отступал, он либо попадал на мель, либо разбивался о скалы. Консул решил бежать, чтобы спасти остатки эскадры, За ним последовало лишь тридцать кораблей. Все остальные суда были уничтожены или достались врагам. Шесть тысяч римлян пало в битве у Дрепана, двадцать тысяч попало в плен.

Позднее римский суд привлек Публия Клавдия Пульхра к ответственности. Авгуры объявили причиной поражения при Дрепане неуважение бывшего консула к религиозным обычаям.