Раздался топот бегущих ног, дверь в ее покои распахнулась, на пороге стоял Уилл.

— Король умер! Принца только что объявили королем Эдуардом Шестым.

Екатерина упала на колени. Придворные и брат последовали ее примеру.

— Из милосердия молитесь о душе нашего покойного владыки! — возгласила она, и слезы потекли у нее из глаз.

В голове роились вопросы, но сейчас она должна была выказать уважение к почившей душе. Генрих мертв. Генрих мертв! И хотя Екатерина ожидала этого уже давно, ей с трудом удавалось принять эту мысль. Больше она никогда не увидит своего мужа, не услышит его голоса, не посидит с ним рядом. Он по-настоящему любил ее, Екатерина знала, и ей будет не хватать этой любви.

По прошествии довольно длительного времени она отпустила всех, кроме Уилла.

— Когда он умер?

— Три дня назад, Кейт, ты должна…

— Три дня?! — Она пришла в ужас. — И никто не соизволил сообщить мне? Никто не позвал меня, чтобы быть с ним при его кончине? Какое бессердечие! — Она силилась сдержать ярость.

— Кейт, ты должна действовать быстро, — увещевал ее Уилл. — Хартфорд обошел тебя.

— Я знаю. Где принц? — Она пока не могла думать об Эдуарде как о короле.

— Его привезли в Тауэр. Это обычно для монарха — находиться там перед коронацией, но, кроме того, Тауэр — крепость. Сомневаюсь, что тебя пустят туда, если ты приедешь. Но я должен явиться туда на заседание Тайного совета сегодня в полдень.

— Уилл, ты можешь получить копию завещания короля до отъезда? Я уверена, там ты обнаружишь пожелание, чтобы я была регентом. Тогда ты сможешь показать им его…

— Я попробую спросить в архиве Тауэра.

— Благословляю тебя, — сказала Екатерина. — Бедный мальчик. Мое сердце рвется к нему. Остаться без отца и получить корону в таком юном возрасте. Я должна быть с ним. Он нуждается во мне.

— Я постараюсь, — сказал Уилл и ушел.

Екатерина осталась в Гринвиче, хотя ей хотелось видеть Генриха. Но где его тело? До сих пор в Уайтхолле? И в каком оно состоянии по прошествии трех дней? В любом случае ей, как преданной супруге, нужно проститься с мужем.

Она созвала своих дам и сказала им:

— Я должна надеть траур, — подумав, что уже в третий раз ей предстоит носить вдовий наряд.