Лилия – чистота, невинность, но и омут, который затягивает. Лидия – твердость и решительность. Лиза, конечно, играет в эти новые имена, примеряя их на себя и откровенно любуясь собою. Данэ быстро оказался в ее руках. Навязался к ней в гости.

Легко догадаться, что Лиза сделала перед его приходом. Распустила свои волосы. Перед этим тщательно их вымыв и просушив. “Мягкие, длинные, они покрывали меня, как шелковистым покрывалом”.

Это становится уже осознанным приемом соблазнения мужчин.

И конечно, Данэ был сражен.

“Какие волосы! Боже, какие волосы! Я никак не подозревал… вот так красота!”

Это не все. Она добила его тем, что “не говоря ни слова, быстро подошла к трюмо, вынула большую черную фетровую шляпу с широкими полями à la Rembrandt, надела и медленно повернулась к нему”.

“О, как вы хороши!.. картина! Если вас одеть в пеплум[57] и так, с распущенными волосами, а я буду одет римлянином – да ведь это чудно хорошо будет! Произвели бы такой эффект! Слушайте, – мы поедем вместе на бал интернов, я сегодня же нарисую для вас костюм…”

Бедный художник, конечно, не подозревал, ради чего, вернее, ради кого русская красавица рвется на этот бал. “И я кокетничала с Danet и позволяла ему целовать мои волосы”.

Решили, что на балу он будет римлянином, она – его вольноотпущенницей. Он придумал ей имя – Лидия.

Лиза не против. Пусть будет – Лидия.

17 декабря 1901 года художник Данэ, приехав в карете, забирал из скромной парижской квартиры “прекрасную молодую женщину с темными бровями и волной белокурых волос, которые падали почти до колен, – в тунике цвета mauve[58] и белом пеплуме, который падал с плеч красивыми мягкими складками… Узенькая ленточка mauve с цветными камнями, надетая на лоб, придавала лицу какое-то таинственное выражение, и глаза из-под темных бровей смотрели печально и важно”.

Но если вы думаете, что это описание “прекрасной молодой женщины” принадлежит художнику Данэ, вы ошибаетесь. Так Дьяконова сама описывает себя, глядя в зеркало.

Впервые в жизни она была на костюмированном балу. “Голова кружилась от массы разнообразных впечатлений”. Вдруг она увидела его.

Он шел прямо на меня, вдвоем с высоким красивым брюнетом, оба переодетые китайцами. Длинная коса смешно болталась сзади, так же как и длинное перо. Общий серьезный вид и очки составляли странный контраст с пестрым костюмом.

Да он был просто смешон, этот Ленселе, с его жалкой косицей, в сравнении с ней, Лидией, с великолепием ее волос, с костюмом, который сочинил ей влюбленный художник!