– Нет, Лиза, это невозможно!

– Почему?

– Да объясни же ты ей, Юргис!

– Да, Лиза, так делать нельзя, – согласился с женой поэт. – Вам нужен проводник, а его нанимают заранее. Не идти же сейчас ночью на деревню. Здешние тирольцы – такие же баварцы, те же немцы. Давно дрыхнут со своими Барбарами.

– Мне не нужен проводник, – сказала Лиза. – Я прекрасно справлюсь одна. Вы меня отлично знаете!

И она достала из сумочки сложенную вчетверо карту, которую успела приобрести на вокзале.

– Вы рассуждаете, как англичане, – поморщился поэт. – Их тут много, и они ведут себя, словно это их колония. Когда им называют цену на молоко, они говорят: “Нет, это молоко не стоит этих денег”. В горы ходят одни, по этой карте. Верят ей больше, чем “баранам”, как они называют местных проводников.

– Ты сам называешь их жен Барбарами, – прервала его Мария, которая в присутствии кузины считала нужным не только слушать мужа, но и возражать ему. – Хотя они не все Барбары. Я вот лично не встретилась здесь ни с одной Барбарой.

– Ты права, – меланхолично согласился поэт. – Это нехорошо с моей стороны. Тирольцы – милый, добродушный и трудолюбивый народ. Кстати, ты обратила внимание на их кожаные штаны?

– Почему я должна обращать внимание на их штаны?

– Ледерхозе! Тирольский дух и все такое… У них такие мужественные швы через всю задницу, чтобы лучше ее подчеркнуть.

– Ты о чем?!

– О заднице.

– Какое мне дело до их задниц?!

– Вот видишь, ты сама не уважаешь местные традиции. Если бы ты их уважала, то согласилась бы, что эти вертикальные швы через задницу, они такие… мужественные. В этом уверены все местные Барбары. Если бы ты их уважала, то, как настоящая женщина, оценила бы эти мужественные тирольские задницы.

– Перестаньте, Юргис! – Лиза смеялась, глядя на Машу, которая всерьез задумалась над словами мужа. – Вы сами рассуждаете, как немец! Много тут выпили местного пива?

– Немцы не потому немцы, что они пьют пиво, – заметил поэт, – они пьют пиво, потому что они немцы.

– Опять эти ваши парадоксы! Лучше покажите мне на карте, откуда начинается тропа на Unnütz.

– От ручья Luisenbach[63].

– Ах, как это мило! Они уже назвали ручей моим именем!