Милый Саакянц, по-моему, совершенно правильно: «политику» сокращать в «Пленном духе» совместно с той редактрисой; рукопись им дать без всяких собственных сокращений. Считаю, что незачем урезать что-то касающееся меня, будь то пиво или его следствие[1010]; вот уж будет глупо! Конечно, надо оставить. Когда я блюду честь Валериного иловайского мундира («Дом у Старого Пимена») — это совсем другое. Кабы то были дифирамбы моему когдатошнему «вундеркинству», то тут бы я имела что возразить и нашла бы, может быть, это нескромным, тут — что!

Относительно «Записных книжек» — мы комментировали, помнится не Николая, «потусторонний зал царей» (та самая галерея мозаичных портретов)[1011]. О «мраморном» Николае речь там не о мраморном изваянии, а о мраморе черт, на таком же мозаичном портрете с «золотом барм». Впрочем, Вы все и сами знаете, и Бог с ним со всем.

В «Литературке» о «Дмитрии? Петровиче?»[1012] видела; я думаю, о корректуре можно не тревожиться; проза ведь, корректор с редактором могут и сами справиться.

Ваше 28-е сентября уже позади: интересно, как прошло? Думаю, хорошо. Все эти пустяки немаловажны для Вашего «становления», Анна Саакянц! А «наблюдать за Буниным», по-моему, просто интересно… Понимаю, что времени маловато остается на детскую болезнь левизны[1013], но ведь «направо»-то тоже надо работать! И пусть это будет, в конце концов, Бунин! Что деньжат добавили — тоже неплохо, только не транжирьте на радостях, умоляю! Железно кладите на книжку; питайтесь «акридами и диким медом»[1014] и одевайтесь преимущественно в собственную красоту. Квартира! Квартира!

Насчет сверки книги: конечно, надо бы посмотреть и мне, но дотошность меня загубит, боюсь опять просижу над этим Бог знает сколько времени, которого просто — нет. Может быть, взять в помощь Инку[1015] — ей можно доверить эту помощь — она внимательна и т. д. Еще глаз, кроме Вашего (да и моего) нужен, т. к. мы обе слишком пригляделись к материалу.

До Пауста всё не доберусь. То ли не приехал, то ли скрывается от звонков и визитов. Добывать через него № «Простора» — бесполезно, он обязательно забудет, не сделает или сделает что-нибудь наоборот. Когда узнаю у него, наконец сама напишу Шухову, может быть, это его расшевелит. А может быть, человек вообще в отпуску; а вернее, получил материалы, а остальное уже не касается его. Говорят — он скандалист и не шедевр мироздания.

На сем закругляюсь. Вчера приехала Татьяна Леонидовна, звонила; была весьма ласково встречена Тишкой, который жил не в подвале, а на кухне, где разорил все, что мог. Толст, приветлив, радушен. У Давида нет времени лечить Гарьку, и она в отчаянии, т. к. Гарька перед другим врачом замкнется и все попытки лечения пойдут прахом. И я так же думаю. Погода пока роскошная, по 2 часа лета ежедневно. Надолго ли? Целую. Привет родителям и Михальсону.