Ваша А. Э.

N. B. В 11–12 №№ «Нового мира» должна идти Асина проза, воспоминания о М. Ц. Уже была верстка.

24 12 октября 1965 г.

24

12 октября 1965 г.

Милый Рыжий, сегодня опять распогодилось, а то уж больно муторно началась было погода; оказывается, мы успели отвыкнуть от тарусской (грязной и пасмурной) осени и вовсе не обрадовались ей. Но в домике уютно, печку топим. Срезанные цветы еще роскошествуют на террасе, а те, что пытались жить в «естественных условиях», от них же, от условий, и погибли. Приезд Давида и Инки оказался не вполне удачным по обстоятельствам, т. к. в этот же день приехали Адины «Чижики» — Таня и Гриша, и принимать обе разномастные пары мы как-то не сумели. Я ужасно благодарна Вам и Инке за вашу заботу (конечно, и Давиду тоже, но он лишь ваше производное — или как там называется — в данном случае!) — и так же ужасно ею огорчена.

Весь трогательный сценарий спасения мнимых утопающих (Адино паническое письмо — Ваша реакция — внезапно возникшая необходимость посоветоваться именно Давиду (так! — Т. Г.), именно со мной, именно о Гарике![1028] Именно в единственный Давидов и Инкин выходной! и т. д. и т. п.) — светел и сердечен, как настоящий сценарий эпохи расцветающего коммунизма! И даже сверх того! Но, Анечка милая, ради Бога никогда не тормошите людей и сами не тормошитесь по «сигналам» А. А., ибо их, обычно, дает сердце, не опирающееся на мало-мальский рассудок; а в каждом настоящем сигнале требуется эти два компонента. Дело в том, что у нас в Тарусе есть два прекрасных и опытных врача, один из коих — автор понравившихся Вам воспоминаний[1029]; я была у него (на дне рождения его «правнука», вернее, правнучатого племянника); он в три секунды разобъяснил мне, что у меня не рак и не поджелудочная железа; всё это я пыталась прокричать Вам по телефону — но тщетно; Вы жужжали и гудели так, что прорваться было невозможно; то немногое, что Вы слышали, понималось Вами наоборот… и т. д. Кошмар!