– Нужно думать не масштабом индивидуальности, а масштабом общества. В конце концов, преступника сажают, чтобы оградить его от общества, а не от него самого. А то, что одному не нравится… Если так нужно всем остальным, изволь.

– Ну, это если виновен, а если нет?

– Я же не говорю по каким-нибудь там доносам сажать? Просто иногда нужно и схитрить, пожертвовать ради большего малым.

– Существуют границы…

– Границы-то, конечно, существуют, но если для всеобщего блага их нужно перейти, то в этом нет ничего зазорного. Как ни крути, а счастье людей в любом случае стоит несчастья одного человека.

– Не стоит…

– В кого ж ты такой филантроп? Вот была б моя воля, вышел бы сейчас на улицу, нашёл бы пару первых попавшихся нариков и пристрелил бы их на виду у всего народа; и ещё сказал бы, что вздумает кто побаловаться, с тем сделаю тоже самое.

– Ну, ты вообще…

– Ты только представь, насколько бы тогда преступность снизилась!

Антипов снова улыбнулся.

– Да уж, ну ты и размечтался.

– Может смертью этих двух уродов, которым и самим-то, наверное, жить надоело, я спасу жизни десятков людей?

– Может.

– Разве это того не стоит?

– Стоит, стоит.

– Счастье– это спокойствие, а спокойствие– это порядок, так что, чтобы был порядок, надо показывать силу, а иначе и будет так…

– Верно, верно,– Антипов снова перевернул страницу и посмотрел на Бурова.– И вообще, тебе брехать не надоело? Делом бы, что ли, каким-нибудь занялся.

– Уж и поговорить нельзя.