Ротмистра Леонтовича сотрудник «Наговский».

Рапорт

Дзержинский является организатором забастовки металлистов и кожевников Варшавы. Он же выезжал в Лодзь для проведения конференции с тамошним социал-демократическим комитетом. Следствием этой конференции явилась стачка лодзинских ткачей и железнодорожников.

Руководители верхушки ППС высказываются о Дзержинском крайне враждебно, однако выражают при этом уважение к его качествам революционного организатора.

Национал-демократы говорят в том смысле, что Дзержинский, являясь русским и еврейским наймитом, подлежит уничтожению. Подобной же точки зрения придерживаются дружинники из «Союза русских людей». Есть ли контакты между двумя этими — внешне соперничающими — группами, установить не удалось.

Партия СДКПиЛ, видимо, имеет данные об угрозах в адрес Дзержинского и поэтому его охраняют два члена партии, однако это вызывает открытое неудовольствие последнего, поскольку он не верит в возможность подобного рода актов, считая их пустою угрозою.

«Наговский».

21

21

— Еще, — томно простонал Николаев, — еще поддай! Мало пару, мало!

— Кирилл Прокопыч, сил нету, мне ж вас еще ломать и ломать, — взмолился Семиулла, лучший банщик Сандунов, — глаза аж слезятся!

— Трояк накину, поддай пару ковшиков!

— О, алла, — простонал банщик, но с полатей спустился, налил горячей воды в деревянный ковш, плеснул туда имбирного кваса, поддал в топку, запахло хлебом — прогорклым, домашним, ранним, когда еще только-только завиднелись в рассветном небе тугие штопоры дымков над крышами и слоистый, снежный туман еще стоит над болотцем, и лес окутан таинственной, серо-сизою, дремучей дымкой.

— Давай по сегменту, — попросил Николаев, — кожу рви когтями.

— Это по какому такому сименту? — не понял Семиулла. — Я такого и не знаю, Кирилл Прокопыч. А непотребного я не разрешаю себе.

Сегментальный массаж Николаеву делали в Карлсбадской лечебнице «Империал» — казалось, затылок и шея налились изнутри под короткими, жесткими, впивчивыми пальцами молоденького чеха, который смущался своего акцента, а узнав, что Николаев русский, одного, значит, славянского племени, обрадовался и делал ему такой массаж, какой немцам и австриякам не снился.

— Затылок и шею три, — прохрипел Николаев, страдавший с недельного похмелья, — чтоб кровь отошла.

— Нельзя затылок тереть, жилы могут порваться.

— Какие жилы?