Светлый фон

Вице-директору Департамента Полиции

Е. Высокоблагородию Зуеву Н. П.

Милостивый государь Нил Петрович!

Памятуя о Вашем любезном разрешении обращаться прямо к Вам, минуя инстанции Департамента, рискую переслать Вам запись обмена мнениями между двумя иностранцами в Гельсингфорсе — сразу же после окончания конференции РСДРП, посвященной тактике социал-демократии в Третьей Гос. думе.

Агентура, осуществлявшая запись разговора на листки, вынесла впечатление, что один из собеседников был немцем, в то время как второй — несмотря на знание языка — не есть немец по урождению, а скорее всего поляк.

Эта точка зрения подтверждается также и тем, что один из собеседников по имени «Фриц» обращался ко второму как к «Йозефу», — вполне немецкое имя, но, однако ж, дважды произнес его имя как «Юзеф», что и дало нам возможность выдвинуть гипотезу о польском происхождении второго собеседника.

Некоторые реплики записать не удалось, ибо собеседники порою переходили на шепот. Однако и то, что мои люди слышали («Йозефа» взяли в наблюдение по поводу возможного участия в конференции РСДРП, якобы проходившей под руководством государственных преступников Ульянова, Плеханова, Троцкого и Дана), дает возможность судить как о мере осведомленности врагов о наших делах, так и о том, сколь сильна их организованность вообще.

Ниже присовокупляю запись беседы:

«Фриц. — Почему не захотел, чтобы я тебя навестил в Петербурге?

Фриц

Йозеф. — Я там на нелегальном положении... Стоит ли тебя подводить под удар?

Йозеф

Фриц. — Я — вольный журналист и фотограф... Что мне могут сделать ваши... (следует безнравственное определение русских властей).

Фриц

Йозеф. — Могут сделать что захотят... Ситуация становится угрожающей. Так что террор властей будет продолжаться... Ваша пресса печатает про Россию слухи, спекуляции, домыслы. Я бы поэтому хотел, чтобы именно ты запомнил то, что я тебе расскажу... Задавай любые вопросы... Уточняй, если непонятно... Но запиши, что я расскажу, и пусть твои коллеги оперируют именно этими данными, — они отражают объективные процессы, свидетелем которых я был...

Йозеф

Фриц. — Даже когда сидел в тюрьмах?

Фриц

Йозеф. — Русские тюрьмы — это университеты... Там встречаешь самых умных... Есть чему поучиться... Да и вести с воли приходят регулярно, — многие охранники жизнью недовольны, их семьи влачат жалкое существование, они — это чисто российский парадокс — тоже хотят перемен... Только боятся произнести слово «революция»...

Йозеф