Никодима должны были арестовать вместе с Иосифом Аримафейским, но, вовремя предупрежденный слугой Иосифа, – а Иосифа арестовали первым, – он успел скрыться. Когда же Никодим вернулся в Иерусалим, он застал Иосифа уже на свободе, а обвинения синедриона уничтоженными вследствие неодобрения их Понтием Пилатом, который счел такие обвинения пустыми и возникшими из зависти. Никодим принял крещение от апостолов в то же время, что и Иосиф Аримафейский. В отличие от своего друга, который предпочитал лишний раз не злить фарисеев, саддукеев, книжников и зелотов, – как он сам говорил: «не связываться с теми, кто обречен оставаться слепыми и глухими», имея перед собой огромную задачу о хранении Грааля, – Никодим, оставив свою политику «незаметного в собрании», отважно выступал не только перед иерусалимским народом, но и в синедрионе. Его собратья – фарисеи – только руки разводили в стороны. Они, хотя и припоминали ему его робкие заступнические речи в пользу Иисуса при Его жизни, теперь никак не могли понять новой смелости Никодима. Занятые только собой в своей гордыне они поначалу не замечали насколько велика популярность их «скромного» собрата в народе. Заметив же ее и убоявшись народа, они не стали закидывать Никодима камнями, а ограничились исключением Никодима из своих рядов, изгнанием его из Иудеи и конфискацией всего его огромного имущества. После этого Никодим скрылся в доме своего родственника Гамалиила (его дом находился в селении близ Иерусалима) и тайно продолжил проповедь Благой Вести в Иудее. В этом доме Никодим написал свое Евангелие о нисшествии Иисуса Христа в ад и Его победе над ним. В этом же доме Никодим и почил.

Кентурион Логгин, который был свидетелем смерти Иисуса, по воле судьбы и Понтия Пилата (синедрион настоятельно просил выставить стражу у Гроба Казненного) стал еще и свидетелем Его воскресения. После этого Логгин уверовал в Иисуса Христа и принял крещение от апостолов, получив имя Лонгин. Бросив службу в войске, Логгин, – а вернее, Лонгин, – возвратился на свою родину в Каппадокию, где и проповедовал Благую Весть со своими учениками. Но и его постигла трагическая судьба: вскоре и он и его ученики были обезглавлены.

Каиафа еще несколько лет был первосвященником. После разговора с Пилатом в день казни Иисуса, он изменил свое поведение в отношении прокуратора. Он по-прежнему уважал римлян, но лично Пилат ему стал неприятен. Тайные анонимки полетели на Капрею, в Рим, в Антиохию, тем более, что Пилат давал много пищи для их содержания. Но порадоваться новому прокуратору, присланному в Иудею, и установить с ним дружеские отношения, Каиафе не удалось, так как его самого освободили от должности в том же году, что и Пилата. Первосвященником назначили Ионафана, сына Анны. Анна же прожил долгую жизнь в богатстве, почете и уважении своих домашних и приближенных и, попивая свое вино из золотой чаши с кровавыми рубинами, вспоминал иногда своего давнего врага Понтия Пилата, позорно снятого с должности прокуратора. Каиафа уже не раздражал бывшего первосвященника своими истериками, а тихо и скромно возлегал за столом в крайнем унынии. Потеря первосвященнического места оказала на него сильное воздействие, он сник и потускнел, а спустя год умер. Анна умер несколько лет спустя, окруженный почестями и уважением. Он не увидел разрушения Иерусалима. Черный исполин дал своей марионетке привольно и долго прожить, поскольку знал, как коротка земная жизнь в сравнении с тем сроком, который Анна заработал своим безверием и коварством. Анна стал лакомым блюдом для демонов.