— Она, конечно, сейчас у своего папаши в его восточной провинции. Я выжгу дотла владения Хаттусили, а его самого и всю его семью предам страшной смерти. Эту ветвь нашей семьи нужно как можно скорее отрубить и сжечь, — проговорил Урхи-Тешуб и встал с холодного железного трона.

В империи хеттов, как и предвидел египетский фараон, началась кровавая схватка за власть между ближайшими родственниками умершего Муваталли.

4

4

Семь долгих лет раздирали страну Хатти междоусобные войны. Целые богатые провинции превратились в пустынные местности, где по заросшим травой дорогам можно было ехать днями, не встретив человеческого жилья. Только вой волков раздавался на развалинах прежде цветущих селений и городов. Но всё же железная воля и звериная хитрость Хаттусили победили яростное безумие Урхи-Тешуба, который принял царское имя своего деда и стал зваться Мурсили Третий. В конце концов войско нетерпеливого молодого царя попало в засаду в тесных ущельях непроходимых горных отрогов восточной части страны. Здесь, среди заснеженных скал, и полегли лучшие воины страны Хатти. Молодой царь был захвачен живым, и как ни требовала, а затем просила и умоляла Арианна своего отца, чтобы Урхи отрубили голову, Хаттусили не пошёл на такое, как он сам выразился «беспримерное злодейство».

— Послушай, моя бешеная дочурка, — говорил Хаттусили, подпирая длинной и тощей рукой гладко выбритый узкий подбородок, — я и так запятнан кровью своего брата. Чтобы отмыться от неё, мне не хватит и целой великой реки, на которой стоит Вавилон. Надо же думать о том, что скажут потомки, — он сокрушённо вздохнул.

— Ой, папочка, — рассмеялась принцесса. — Я же тебя отлично знаю. Если бы этот царственный дурак продолжал представлять для тебя опасность, его уже давно придушили бы там, в подземелье, где ты его сейчас держишь. Так прояви же милосердие. Для моего двоюродного братца легче сложить голову на плахе, чем всю оставшуюся жизнь просидеть в железной клетке под землёй.

— Тебе хорошо говорить убей да убей! — воскликнул Хаттусили, и на его постной худой физиономии выразилось недовольство. — Тебе-то что? Удерёшь в Египет к своему бритоголовому, а мне здесь царствовать. Нет, голубушка, хватит крови, навоевались. До того страну довели, что сбор налогов сократился в десять раз.

— Ну, ладно, папочка, — тряхнула Арианна головой, украшенной многочисленными серебряными украшениями, — подавись ты своим племянничком. Меня больше интересует, почему ты не хочешь сейчас же начинать переговоры о мире с Рамсесом? Чего ты ждёшь? Ты же отлично знаешь, что мы воевать с египтянами не способны. Сам же говорил, что доходы в казну не поступают, а лучших воинов вы сами перебили в схватках с сумасшедшим Урхи.