Умывшись в прачечной, Элен поднялась наверх переодеться. День был теплым, и она выбрала красивое платье в синий горошек. Причесываясь, Элен твердила себе, что просто благодарна судьбе за возвращение домой и ее приготовления никак не связаны с надеждой оставить Джека на завтрак. Из верхнего ящика комода она достала бархатную коробочку, где лежали серебряные серьги. Она приложила серьги к ушам. Неброские украшения в форме ракушек с крошечным бриллиантом посередине. Элен покачала головой и убрала серьги обратно. Слишком заметные. Джек, быть может, и не обратит внимания, но Флоранс обратит и, чего доброго, что-нибудь ляпнет. Элен задумалась.

– К черту все это! – пробормотала она.

Она была по горло сыта собственной осторожностью и вечными попытками предугадать исход. Что случилось с художницей внутри ее, которая слишком долго находилась в спячке? Почему бы не надеть эти чертовы сережки?! Пора почаще делать то, что хочется лично ей. Она снова достала серьги, вдела в уши и качнула головой, любуясь своим отражением в зеркале туалетного столика. Ей стало хорошо.

– Отныне… – начала Элен, но тут же замолчала, услышав шаги по лестнице.

Через несколько секунд в комнату влетела Флоранс, подбежала и обняла ее.

Элен обернулась и увидела странное выражение, мелькнувшее на лице сестры. Выражение неловкости? Смущения? Вины? У Флоранс редко бывало такое лицо.

– Элен, слава богу, с тобой все в порядке! – затараторила Флоранс. – Я всю ночь просидела одна, не зная, как ты там. Это было ужасно. – Она огляделась. – А с кем ты сейчас говорила?

– С собой, дорогая. Вела разговор с собой.

– Я видела, ты накрыла стол для завтрака. Я бы сейчас и коня слопала.

– Тебе было страшно одной?

– Ужаснее всего была темнота. А ты знаешь, какие безумные штучки устраивает воображение, когда ночью не спится.

– Еще бы мне не знать. – Элен встала.

– Я так волновалась, когда ты не пришла. Подумала, что тебя арестовали. Где ты была?

– В лесу.

– Всю ночь? – (Элен кивнула.) – Одна?

– Поначалу. Потом, хвала небесам, Джек меня нашел.

Флоранс как-то странно посмотрела на нее:

– И он пробыл с тобой всю ночь?

– Да. В хижине. Он сейчас внизу?

– Нет. Сказал, что ему нельзя задерживаться. Прости.