Затем Элен вырыла ямку над могилой капитана Мейера. Сюзанна подала ей маленький куст.

– Ему – красные. В память о его храбрости.

И снова Элен присыпала ямку землей. Все склонили головы.

– А для маленького Жана-Луи мы посадим белые, – сказала Сюзанна, протянув Элизе саженец. – В знак его невинности.

У Элен свело живот. Она передала сестре лопату. Перед глазами мелькнул милый кудрявый малыш, любивший прыгать у нее на коленях. Элен зажмурилась, отгоняя слезы.

Но когда Элиза посадила последний куст, слезы блестели в глазах уже у всех собравшихся. Элен положила на могилу малыша привезенные белые розы и погладила землю, как прежде гладила сына Виолетты.

– Славный мальчик, – тихо произнесла она. – Такой славный мальчик.

Элен только сейчас заметила три светильника, которые Сюзанна зажгла и поставила в изголовье каждой могилы. Анри откупорил первую бутылку вина и раздал всем бокалы. Сели прямо на траву.

– За что поднимем первый тост? – спросил он.

После недолгого молчания Элен встала и подняла бокал. Она думала о своей подруге, о том, как замечательно они проводили время. Затем подумала об унижениях, которым подвергали Виолетту нацисты, и о чудовищном давлении, оказываемом на подругу. О вынужденном предательстве, когда, жертвуя друзьями, она спасала жизнь своего маленького сына. Элен смахнула слезы и сделала глубокий вдох. Собравшиеся, включая Элизу, смотрели на нее и ждали. Сможет ли она произнести это вслух? Потом внутри что-то щелкнуло, и Элен поняла: она обязана это сделать. Иначе как ей жить дальше?

– За прощение, – дрогнувшим голосом произнесла она, не зная, поддержат ли ее остальные.

Элен затаила дыхание. Никто не шевельнулся.

Так прошло еще какое-то время. Затем Сюзанна и Анри встали, подняв свои бокалы.

– За прощение, – сказали оба.

Потянулись минуты.

Элен не смела взглянуть на сестру. На ум не приходило никаких слов. Она слышала лишь собственное колотящееся сердце.

Молчание продолжалось. Тишина становилась все невыносимее. Элен напряглась так, что ей казалось, еще немного – и она закричит. Она все-таки посмотрела на Элизу. Казалось, сестра борется с собой. Элен растерялась, не зная, как ей быть.

Затем Элиза медленно встала и даже улыбнулась Элен.

– За прощение, – произнесла она. – За нашу любовь и нашу печаль.

По щекам Элен покатились слезы облегчения. Она мысленно поблагодарила сестру. Элиза, конечно же, была права. Открывая сердце любви, ты открываешь его и потерям.