Руби передала ей пиво.

– Так приятно видеть тебя, Пинта-Пинта.

Увидеться с Руби тоже было чудесно. Губы Элис сами собой растянулись в улыбку, когда она взглянула на штаны Руби с попугайчиками.

– Да, дружище, давненько тебя не видели. Ты не ходила на Буш-Бал? – спросил Нико.

Саггер толкнул его локтем в бок. За столом воцарилась тишина. Щеки Элис вспыхнули.

– Коооооороче! – воскликнул Саггер, поднимая свое пиво.

Вокруг стола прошла волна одобрительных возгласов и звяканья, когда все стали чокаться бутылками. Элис сделала большой глоток. Пиво расслабило ее плечи и разгладило складку на переносице. В груди у нее разлилась легкость. Незатейливое тепло дружеской компании было как бальзам на душу.

После третьей бутылки Элис пришло в голову взглянуть на часы. Она ахнула, увидев, что просидела там уже два часа.

Она поспешно извинилась и поехала прямиком к Дилану. Когда она подъехала к его воротам, они оказались заперты. Они никогда прежде не запирались. Она стала кричать ему, но ветер уносил ее голос. Где же Пип? Была ли она с Диланом, где бы он ни был?

Элис промчалась на высокой скорости по Парксвилю и резко затормозила возле своего дома. Она так давно там не ночевала, что он больше не казался ее домом. За воротами Пип наматывала круги в большом возбуждении от появления Элис. Дилан, должно быть, привез ее сюда. Элис отперла дверь и вошла в дом.

Воздух внутри был смрадным. Элис обшарила весь дом и нашла дохлую крысу в мышеловке под плитой. Она все вычистила, содрогаясь от рвотных позывов, распахнула все окна и дверь, вымыла горелку и зажгла в ней сандаловые палочки и масло розы и герани. Ее полки с книгами были покрыты тонким слоем красной пыли. Она смахнула ее и провела рукой по корешкам ее заброшенных книг. Покопавшись в кладовке, Элис подогрела банку печеных бобов, большая часть которых досталась Пип: сама она не могла есть. Она звонила Дилану всю ночь, но он не брал трубку. Дрожа под зажженными гирляндами в патио за домом, она вглядывалась в силуэт его дома за дюнами, подсвеченный звездами.

Дыра у нее в животе стала шире. Он наказывал ее. За то, что она не поехала домой к нему. За то, что не спросила в первую очередь у него, можно ли ей остаться и выпить пива. За то, что повела себя неправильно. Она знала это.

Элис вошла в дом и заперлась. Она быстро приняла горячий душ, чтобы ослабить скованность в плечах, затем забралась в постель. Пип устроилась рядом с ней, сладко посапывая.

Элис уже почти уснула, когда звук под окнами отогнал сон: это был треск веток, ломавшихся под тяжестью чьих-то шагов. Она вскочила с постели и осторожно выглянула в щель между занавесками, в висках у нее пульсировала кровь. Пип гавкнула. Когда глаза Элис привыкли к свету от звезд, она увидела, что ее сад был полон теней. Но его тени среди них не было.