Но по пути к южным выгонам Элис пыталась представить, как она открывает бутылочку пива в конце дня и рассказывает Дилану о том, как захватывающе быть выбранной для работы с огнем. Пока пустынный пейзаж, испещренный фиолетовыми мазками цветущей паракильи, пробегал мимо, воспоминания об отце будили в теле Элис старое и до ужаса знакомое ощущение страха.
* * *
Они припарковались у юго-восточной стены кратера.
– Будем работать в линию, все вместе, – начал говорить Эйдан рейнджерам, пока те готовили свои капельные горелки. – Важное напоминание, независимо от того, первый это ваш пал или пятидесятый: не зажигайте огонь перед собой. Жгите за собой. Идите в сторону от огня. Паля?
Элис кивнула. В огнеупорных перчатках руки ее вспотели. Она крепко схватила свою горелку, но от ее веса тряслась рука. Звук плескавшегося внутри горючего вызывал у нее чувство тошноты.
– Рации? – спросил Эйдан.
Группа проверила свои рации.
– Хорошо. Давайте зажигать.
Один за другим фитили горелок начали загораться. Элис вздрогнула, когда ее фитиль вспыхнул. Он шипел, как живой. Рука ее тряслась.
– Убедитесь, что вентиляционные клапаны открыты, – скомандовал Эйдан.
Он повернулся к Элис.
– Направляй огонь вниз, к земле, за собой, – объяснил он, опуская свою капельную горелку и направляя ее на кочку спинифекса, поджигая ее и уходя от загоревшегося пучка.
Он поджигал и шел, поджигал и шел.
– Уходи от того, что поджигаешь.
Шипение и прищелкивание земли, охваченной огнем, нарастало вокруг них. Она старалась смотреть на свои ботинки, пока шла медленными шажками среди красной земли и кустов, опуская свою горелку и оставляя костры за собой.
Перед ее мысленным взором разыгрывались сценки из воспоминаний: размытая земля под ногами и они с Тоби, бегущие прочь от сарая отца. Горячий ветер, бьющий в лицо. Молнии, раскалывающие небеса на кусочки. Ее прекрасная мать, вся в синяках, выходящая из моря.