– Но он убил не того. Пострадал хороший, безвинный человек! – всхлипнула Ирен. Ее глаза наполнились слезами негодования, и она смахнула их рукой. – Зачем было приходить и рассказывать мне все это? В конце концов, ваши слова ничего не меняют, – проговорила она.

Роуз Мэтлок медленно кивнула:

– Я хотела, чтобы вы поняли. Я сожалею о вашей потере. То, что произошло, кладет черное пятно на всех нас. Для некоторых людей горе становится ядом, медленно разъедающим душу. Надеюсь, с вами этого не произойдет. Но я хотела, чтобы вы поняли: у Илая не было выбора. Кто-то должен был заплатить.

– Да! Но только настоящий преступник.

Ирен внезапно почувствовала злость на эту стоящую перед ней костлявую женщину с ее ущербной логикой и вызывающим взглядом. Смерть Алистера, как сказала Пудинг, была совершенно бесполезной, и ее несправедливость казалась ошеломляющей.

– Я сожалею о вашей потере, – повторила Роуз, кивнув, как будто Ирен согласилась со всем сказанным. – Но само преступление произошло еще до вашего рождения, мэм. Со временем вы поймете.

* * *

Мамаша Таннер сидела в своем резном кресле, обхватив пальцами подлокотники, и смотрела на старика, спящего на кровати у дальней стены. Пудинг неловко, боком, примостилась на стуле и держала в руке чашку чая, который ей совсем не хотелось пить. От него пахло заплесневелым сеном, а по краю чашки шла грязная полоса.

– Исаак Таннер, ты источник всеобщего горя, – проговорила наконец его жена. Пудинг посмотрела на старика, чье лицо во сне выглядело настолько безжизненным и серым, что он напоминал труп. – Взгляни на этого человека, – продолжила мамаша Таннер. – Знаешь, почему я вышла за него замуж? – (Пудинг покачала головой.) – Потому что я его боялась. Как тебе такой повод начать совместную жизнь и нарожать кучу детей! Ему приглянулась моя красота. Я же была слишком напугана, чтобы отказать. – Она вздохнула. – Мы поженились, когда я забеременела. Думала, он изменится. Ха! Какая я была дура. Верила, что вид малышей смягчит его сердце.

– Вот как, – произнесла Пудинг смущенно.

– Вышло только хуже. Не его вина, понимаешь? – Мамаша Таннер снова устремила суровый взгляд на девушку. – Его собственный отец обращался с ним очень жестоко и приучал действовать так же, думая, что это единственный способ выжить. К чему тогда удивляться, что он жестоко обращался и со своими детьми? К чему удивляться, что Илая… – Она замолчала, прикрыв глаза. – Моего нежного, мягкого Илая теперь повесят за убийство? – Она вздрогнула и подняла веки. – У него был шанс, был! Он любил эту девушку с фермы Уиверн! Он сбежал от Исаака… У них у обоих был шанс.