– Это ваш дом? – удивился Тота.

– Да, – улыбается Амёла. – Вот, видите, напротив дом – это клиника неврологии, где мама часто лечится. Как-то, глядя в окно палаты, она сказала мне, что ей очень нравится этот дом… К счастью, дом был выставлен на продажу. Я приложила усилия. Мама была так рада.

– Молодец, Амёла, – с восторгом прошептал Тота.

– Да, молодец, – поддержала его сама Амёла. – Вроде всё наладилось, всё есть. Однако здоровье маме не купишь. Так она и не избавилась от большевистского гнёта. – И, тяжело вздохнув, добавила: – Лишь бы мама хоть такой, но была.

А была старушка в тот день очень плохой. Дышала через аппарат. Вроде спала.

– Будить не надо, – говорит сиделка. – Сегодня кризис был. Врача вызывали. Вряд ли она вас узнает.

Обратно вновь ехали на такси.

Амёла стала смотреть в окно, словно видит Цюрих впервые. И вдруг встрепенулась, говорит:

– Как и мать, всех и вся боюсь. Боюсь надвигающегося, как тёмная ночь, как могила, одиночества.

Её настроение резко переменилось.

– Вам и всем советы даю, а сама… – Она вновь уставилась в окно и, когда уже машина стала тормозить, как итог, постановила: – Как хорошо, что вы приехали. Буквально взбодрили меня, всколыхнули.

На вид небольшой, элитный банк, где работала Амёла Ибмас, был в самом центре, в пешеходной зоне Цюриха. Амёла, как всегда, пошла очень торопливо. Неожиданно у самого входа остановилась и ткнула пальцем в грудь Болотаева и, словно внушая, сказала ему:

– Спасение утопающих – дело рук самих утопающих. Так в России говорят?

– Так, – согласился Тота.

– Вот так и будем действовать и работать с вашими партнёрами. – Она сделала паузу и добавила: – Отныне и навсегда. Но только с вашими, Тота, так называемыми партнёрами.

– Что значит «так называемыми»? – удивился Болотаев.

– Эх, Тота, Тота, не знаете вы деятельность этих русских чиновников и олигархов.

– Теперь знаю.

– Не знаете. Подноготную не знаете.

– Знаю. Для чего они войну в Чечне вновь затевают?