– Тота Алаевич, – она курит, – у меня к вам две просьбы: не могли бы вы освободить место парковки. Нашему департаменту выделено только одно место. Не обижайтесь, пожалуйста.

– Нет-нет, всё понятно.

– «Майбах» на дороге не бросишь… А ваш «мерседес» сдайте, пожалуйста, в общий отдел… Это распоряжение министра.

– Да-да, конечно, – говорит Болотаев. – Что ещё? Вторая просьба?

– Ах да… Мне надо на прежней работе свои дела закрыть. Это назначение для меня такая неожиданность.

– А где вы работали? – вырвалось у Тоты.

– Ну, скажем так, в модельном бизнесе. В сфере услуг.

– А, простите моё любопытство.

– Ничего, ничего. Всё объяснимо… Я привыкла. Как говорится, красота требует жертв… А вы продолжайте работать в том же духе… Мне сказали, что вы очень ценный и ответственный работник. И даже вами надо до-ро-жить, – с филигранным кокетством выдала она. – Так что продолжайте, продолжайте работать.

Без прежнего рвения, но Тота продолжал работать. И вот как-то утром он проводил очередное совещание, когда неожиданно Августина Леонидовна перебила его. Болотаев насторожился. После конфликтов в первые дни Тота так загрузил работой эту пожилую работницу, к тому же показал ей и всем её нетрудоспособность и законодательную отсталость, что она более не пыталась выступать и даже всячески угождала и подлизывалась Болотаеву. А тут вновь вызывающий тон.

– Что вы сказали? – удивился Тота.

– Я вас спросила, где вы были вчера ночью?

– Вчера ночью? – Болотаев задумался. – Так… Как где? Мы ведь с вами до двух часов ночи вчера отчет для нового министра готовили.

– Да-да, было такое.

– А почему вы спросили?

– Да вчера ночью вновь дом взорвали.

Наступила гробовая тишина. Все опустили головы.

– На что вы намекаете? – процедил Тота Алаевич.

– Ну, понимаете, – у Августины Леонидовны голос прорезался, – это сделали чеченские террористы. Кто-то ведь их финансирует.

Пауза.