Через тридцать минут он вновь был в отделе кадров.

– У меня нет никакого приказа, и я не могу вам выдать трудовую книжку.

– Мой кабинет опечатан.

– Я в курсе. И министр в курсе… Зайдите попозже.

Болотаев вышел из здания, походил по городу, заходил в дорогие магазины. Через час вновь был в отделе кадров.

– Вот ваша трудовая. Вы уволены по собственному желанию. Я не видела, но где-то, говорят, есть ваше заявление.

– Спасибо. – Болотаев даже не ознакомился с записью, а спросил о своём: – Последнюю зарплату и выходное пособие когда я получу?

– По этому вопросу обращайтесь к своему земляку. – Она назвала известную чеченскую фамилию.

– А при чём тут он? – крайне удивился Болотаев.

– А вы не в курсе? – в свою очередь удивилась начальница отдела кадров. – Впрочем, мои функции на этом закончились. – Она посмотрела на часы. – Обед.

Болотаев уже выходил, как услышал за спиной:

– А что вы ожидали? Вы ведь не из нашей системы, и очень было странно, как вы сюда попали.

Болотаев обернулся:

– Да, я не из вашей системы.

– Ой, – вдруг спохватилась кадровичка. – Совсем забыла. Ваше удостоверение? При себе? – Она развернула документ. – Вам эта фотка нужна?

– Нет, – ответил Болотаев.

Тогда кадровичка грубо сунула удостоверение в такой же утилизатор бумаги, как в кабинете первого замминистра. И если в кабинете Егорова брошюра «Налоговый кодекс Российской Федерации» ликвидировалась со звуком шинкования капусты, то удостоверение налоговика стало издавать такой душедробильный скрежет, что у Болотаева аж скулы свело.

А начальник отдела кадров влажной салфеткой тщательно вытерла руки и выдала:

– Только зря бланк испортили.

Болотаев оцепенел. А она словно вспомнила: