Она взяла Свена за руку и положила ее себе на живот. Он не сводил с Марджери глаз. С минуту она лежала неподвижно, чувствуя глубокий покой, исходящий от его ладони, и, словно отзываясь на это тепло, ребенок в утробе зашевелился, точно слабый ветерок подул, и глаза будущих родителей одновременно округлились. Свен бросил взгляд на Марджери. Он явно ждал подтверждения, что ему не показалось.

Она кивнула. И Свен Густавссон, мужчина, не отличавшийся особой эмоциональностью, провел рукой по лицу и поспешно отвернулся, чтобы Марджери не заметила его слез.

* * *

Миссис и мистер Брейди не употребляли бранных слов. И хотя их брак нельзя было назвать идеальным союзом двух родственных душ, оба они не любили домашних конфликтов. Испытывая здоровое уважение друг к другу, они редко позволяли себе обмен резкостями, так как после тридцати лет супружеской жизни каждый из них заранее знал, что́ услышит в ответ от другого, а потому старался избегать ссор.

Поэтому в вечер после наводнения в семье Брейди произошло нечто вроде сейсмического толчка. Проследив за тем, чтобы трех маленьких девочек накормили, умыли и устроили на ночлег в гостевой комнате, уложив Иззи в постель и дождавшись, когда все слуги уйдут, миссис Брейди объявила о желании дочери вернуться в Конную библиотеку непререкаемым тоном, сразу дававшим понять, что вопрос закрыт и обсуждению не подлежит. Мистер Брейди, которому пришлось дважды попросить ее повторить сказанное, дабы удостовериться, что он не ослышался, употребил несвойственные ему крепкие выражения. Возможно, его выбила из равновесия совокупность факторов: потеря машины и постоянные телефонные звонки с уточнением последствий наводнения для всех промышленных предприятий Луисвилла. Миссис Брейди ответила ему не менее эмоционально, гордо заявив, что понимает свою дочь не хуже самой себя и еще никогда так не гордилась Иззи, как сегодня. Конечно, муж может настоять на своем и сделать из Иззи вечно недовольную, неуверенную в себе домоседку, похожую на его сестру, а им хорошо известно, чем это все закончилось, или поощрить ту смелую, предприимчивую личность, до сих пор скрывавшуюся в девочке, которую они знают вот уже двадцать лет, и позволить дочери делать то, что ей нравится. И в пылу спора миссис Брейди добавила, что если для мужа мнение этого дурака Ван Клива важнее желаний собственного ребенка, то в таком случае она вообще не уверена, за кем была замужем все эти годы.

Эти слова сразили мистера Брейди наповал. В результате он ответил не менее резко. Несмотря на внушительные размеры дома, их голоса всю ночь эхом разносились по обшитым дубовыми панелями широким коридорам, к счастью не достигнув ушей трех маленьких девочек и буквально провалившейся в сон Иззи, а на рассвете, после достижения нелегкого перемирия, когда оба уже иссякли, измученные столь неожиданным поворотом многолетних супружеских отношений, мистер Брейди устало заявил, что ему нужно хотя бы часок вздремнуть, поскольку впереди у него тяжелый день восстановительных работ и одному Богу известно, как он теперь со всем этим справится.